Почем фунт лиха. Людмила Милевская

возможно, что она его удачно симулирует и полностью вошла в образ.

      В связи с этим могу сказать, что анекдот про человека, купившего дверной «глазок», не анекдот вовсе. Битый час мы с продавщицей хозяйственного магазина объясняли Алисе принцип действия этого «глазка». Бедняжка только дивилась и растерянно хлопала своими длинными ресницами, не в силах что-либо понять.

      – Так в двери придется делать дырку? – всполошилась Алиса, когда мы иссякли и замолчали.

      – Да, – подтвердила продавщица, вдохновляемая моими энергичными кивками. – Иначе вы не вставите «глазок».

      Алиса посмотрела на продавщицу как на пациентку психиатра и с чувством превосходства заявила:

      – Но если я сделаю дырку в двери, зачем тогда нужен «глазок»?

      Случай с «глазком» не самый тяжелый в биографии Алисы, зато самый типичный. Я могла бы рассказывать о подобных курьезах долго, но, во-первых; в основном все они уже известны из анекдотов про чукчей, а во-вторых, тогда это будет совсем другая книга.

      Так вот, охваченная ужасом Алиса внимала, а я бойко рассказывала о перипетиях прошедшей ночи, одновременно недоумевая, как я, нервная и слабая женщина, могла так стоически пережить весь этот кошмар да еще сохранить присущий мне разум.

      – Зря я отпустила Германа, – прочувствованно сказала Алиса, когда я полностью исчерпалась и замолчала. – Ему тоже было бы крайне интересно послушать твою историю. Твою историю.

      От такого заявления у меня зачесались кулаки. Ну чем она отличается от того преступника, что всю ночь не давал мне спать? Хотя чего еще ждать от моей глупой Алисы. Она срывается из теплой постели, когда светит луна, хватает мужа, тащит его из Питера в Сестрорецк, отпускает непонятно зачем, а потом еще и жалеет несчастного, как он там в аэропорту без моих жутких историй.

      У любого нормального человека возникла бы, наверное, сотня вопросов: почему, например, он сидит здесь, а не лежит в теплой постели, зачем ему все эти мои ужасы, когда и собственные ночные кошмары снятся, чего от него, нормального человека, в конце концов хотят и так далее, и тому подобное.

      Алисе же все нипочем. Никакие вопросы ее не мучают. На часах пять утра, а она сидит у меня в столовой, улыбается, бодро подкрепляя себя глотками крепкого напитка, и вполне счастлива. Слов нет. Ну где еще ей разжиться мозгами, если не у меня? Должна сказать, что жадной я не была никогда.

      – Дорогая, ты чудовище, – возмутилась я. – Ты хоть соображаешь, что говоришь?

      – Нет, а что? – наивно изумилась Алиса.

      – А то, что это жестоко – сожалеть о малочисленности аудитории в тот момент, когда лучшая подруга сообщает тебе о преступлении: покушении на ее жизнь и честь.

      Частое моргание прекрасных Алисиных глаз подсказало мне: бедняжка в полном тупике.

      – Каком преступлении? – с трудом переведя дыхание, спросила, наконец, она. – Каком покушении?

      Ну честное слово, так у любого руки опустятся. Как еще растолковать этой дурочке, что произошло