40 дней до и после безмятежности. Загадочные страницы жизни майора Дроздова. Алексей Викторович Алехин

непринуждённой обстановке Алексей Николаевич, как водится, встретил Сергея тёплыми объятиями.

      – Привет, дорогой, проходи. Ну что, отдохнул? Вижу, что не употреблял вчера. Молодец, правильно понял напутствия старшего по званию. Но сейчас мы это исправим. Что будешь, Серёжа?

      – Давай уж водки, Николаич.

      – Не изменяешь своим предпочтениям, и это очень хорошо. Хотя, немного коньячку иногда не во вред. Ну, да бог с ним. Слушай, а может в баньку?

      – Давай в другой раз. Меня все не отпускает это происшествие, ни о чем другом думать не могу.

      – Да, меня тоже, Сереж, вот я и думаю, может банька поможет.

      – Водка должна помочь. Наливай.

      – Да, брат, упрямство раньше тебя родилось.

      Морозов накапал святых капель, и разговор сразу пошёл.

      – Николаич, это как первый секс, когда ты не знаешь с какой стороны подойти. Так и сейчас, у меня нет никаких идей, от слова совсем, понимаешь? Я в полной растерянности, это – что-то новенькое.

      – Сравнение необычное, но что-то в нем есть. А что Климов? За протокол еще не брался, ты не узнавал?

      – Андрюха-то? Так выходной же, Николаич. Это мы с тобой уже потерянные люди, кроме работы за бутылкой ни о чем другом поговорить не можем.

      – Да, прав ты, Андреич, прав, но дело-то непростое. У тебя как, азарт не проснулся, увольняться не передумал?

      – Да иди ты по матушке. Повременю пока.

      – Вот это другой разговор. Ну, за второе дыхание!

      – Согласен, мотивирует на свершения. Но, опять-таки, когда такое было, чтобы вообще никаких улик. К тому же, непонятно, с чего бы костям вдруг стать такими хрупкими.

      – Не паникуй, Серега. Завтра почитаем протоколы, глядишь, что и всплывет. Ты лучше скажи, как там твои ощущения, ничего не изменилось?

      – Если ты про возможное продолжение, то все только усилилось. Я практически убежден, что за этим трупом последует еще не один.

      – Это плохо, блядь, Голливуд какой-то.

      – Ага, миссия невыполнима.

      – Выполнима, еще как выполнима. Мы ж с тобой и не из такого дерьма конфетку делали. Хотя здесь навоза на торт потянет.

      – Слушай, Николаич, а что, если это и впрямь какая-нибудь мистическая хрень?

      – Не думал, что ты сторонник подобных фантазий.

      – Да это я так, от отсутствия здорового объяснения.

      – Мы с тобой, Сережа, менты, а потому обязаны мыслить здраво, рационально.

      – Умом я понимаю, но, чувствую, что все не так просто.

      – Да ты совсем охренел что ли? Заканчивай генерировать свои мысли, а то накаркаешь, что нас с тобой по профнепригодности спишут. Ты лучше почувствуй, что бутылка заканчивается, и сгоняй в морозилку.

      – Хороши работнички, твою мать. Позорим честь мундира.

      – Поговори мне, моралист хренов.

      – Сдается мне, Николаич, что Андрюхин протокол нам ничего не даст. Вот и получается, что вся надежда исключительно на Швыдко.

      – Выходит, что так. Свидетель, похоже, тоже мимо кассы.

      Значительно позднее Сергей сгонял за очередной порцией зелья, и душевная беседа продолжалась