Здравствуй, папочка Мороз!. Амелия Борн

чем я не знал, Лайма? – поинтересовался устало, не представляя, к чему она клонит.

      Невестушка отошла и принялась расхаживать по кабинету. Ругались мы с ней редко. В основном, она была неотъемлемым аксессуаром на всяких выходах в свет. Ну и, заодно, гарантом того, что когда-нибудь фирма ее отца сольется с моей фирмой в весьма выгодном и денежном экстазе.

      – О своем сыне! – переходя на истерику, выдала Лайма.

      Чегоооооо, блин?

      – Ты не в себе, – поставил я диагноз. – О каком, мать его, сыне речь?

      – О твоем! Вот он, сидит у тебя на руках! – И она вновь подлетела ко мне и едва ли не сунула айфон в морду моего лица.

      Я запрокинул голову и заржал. Что вообще в мозгах у этой женщины? И, кстати, откуда у нее фото со вчерашнего утренника?

      – Не смешно, Павел! Поверь, мне уж точно не до веселья.

      Поднявшись из-за стола, я кивнул Лайме на диван и отдал распоряжение:

      – Присядь.

      Подошел к бару. Пить так рано было не в моих правилах, но, видимо, придется. Наполнив два бокала едва ли не до краев, протянул один невесте, второй тут же опорожнил сам.

      – Что за история с моим сыном? Это первый вопрос. И откуда у тебя фотки с утренника в детском саду? Это – вопрос второй.

      Я ожидал какой угодно реакции. Что Лайма начнет менжеваться. Заламывать руки и говорить, что снимки она достала через кого-нибудь там такого. И что сына никакого нет, это просто была проверка (три раза ха-ха). Но услышал следующее:

      – Эти, как ты изволил выразиться, «фотки» – заполонили собой весь интернет! – Она отпила глоток «успокоительного» и, отставив бокал, выдала: – Ты что, притворяешься? Или действительно не видишь, что этот ребенок – твоя копия?

      Кто? Митя? Моя копия?

      Дал знак Лайме, мол, давай сюда свой айфон. Она протянула мне тот, и я принялся рассматривать фото. Во мне вряд ли можно было заподозрить Павла Мельникова (спасибо Саше), босса крутой фирмы и довольно известную личность. Митя и вовсе был самым обычным ребенком. Так откуда, черт бы все побрал, у Лаймы возникли подобные подозрения?

      – Что вообще происходит? – растерянно вопросил я в пустоту.

      – Происходит то… что ты скрывал от меня ребенка, – не особо искренне всхлипнула невеста.

      – Я не о том. Откуда фотки в инете?

      – Это все, что тебя волнует?!

      Она вновь подскочила, словно в Лайме имелась туго сжатая пружина.

      – Нет, – заверил я ее в ответ. – Но кто их туда отправил, знать хотелось бы.

      – А твой сын?

      – Да какой сын? У меня нет никаких детей!

      – Но он похож на тебя как две капли! Прочти комменты! Все в один голос утверждают, что этот ребенок – твой!

      Лайма, дометавшись до изнеможения, упала на диван и, закрыв лицо руками, зарыдала. Я же сидел, как самый распоследний остолоп, и не понимал, какого хрена вообще творится.

      Фотографировал Мирон – это я помню. Максимум, кому он мог переслать фотографии – Сашке. Зачем они их выкинули в сеть? Хотя, хрен с ним, выложили и ладно. Но почему Лайма была уверена в моем отцовстве?

      – Да,