Василёк. Алексей Владимирович Зелепукин

нужду, я решил зачерпнуть воду ведром, и, не долго думая, швырнул его за борт. Ведро наполнилось водой, веревка натянулась. Корабль, идущий под полными парусами, развил не плохую скорость. Меня резко дернуло. То ли от неожиданности, то ли на самом деле толчок был мощным, я плюхнулся на палубу и ведро  привязанное к руке, словно якорь подтащило меня к корме. Я проехался  попой по отшлифованным временем доскам. Шлифованные, но не гладкие – заноз в свою пятую точку опоры я все-таки нахватал, и не мало.

      Меня прижало к борту. Рука вывернулась; я стиснул зубы и напряг мышцы, что было мочи.

      Веревка лопнула, освобождая меня из капкана. Прижав плащ к интимному месту, едва перебирая саднящими ягодицами, я спустился в кают-компанию.

      Мой рассказ уложил магмар под стол, они смеялись до коликов в животе. Мне хотелось прибить их всех или провалиться под землю. Но без посторонней помощи я обойтись не мог.

      Кима покачав головой, взяла меня за руку и повела в кубрик. Вскипятив воды, она принялась выковыривать занозы из моей задницы. Такого стыда и позора я не испытывал никогда. Но Кима не смеялась.

      Она методично вытаскивала щепы и занозы, протирая все кипяченой водой.

      Было чертовски больно. Я дергался, но молчал.

      – Тебе повезло : будь ты поменьше – выбросило бы за борт. Старая пиратская шутка стоила жизни не одной сотне пассажиров.

      Она в очередной раз макнула полотенце в чашку с водой. Я опустил голову готовясь к очередной волне боли. И вдруг оторопел, увидев её в отражении, когда гладь воды стала почти багровой от крови.

      Красные ленты, вплетенные в пшеничные волосы, сияли ярким пламенем. Большие темные глаза, наполненные состраданием и сочувствием. Нежная кожа, алые лепестки губ. Прекрасно сложённая, именно ее я видел в облаках перед тем, как вся эта катавасия превратила мою жизнь в не пойми что.

      Тряпка вернулась в чашу, разрывая гладь водяного зеркала.

      – Адынеширай?

      – Откуда ты знаешь об Адынеширай? – Спросила Кима, отложив полотенце, подходя ко мне. Она присела на рундук, пристально вглядываясь в глаза, словно пыталась понять – лгу я или нет.

      Я почти утонул в омуте этих чёрных глаз. Смелая и в тоже время беззащитная, отважная и робкая, такой огромный букет несопоставимых противоречий и очень милая, не смотря на камышовую внешность.

      – Перед атакой этих земноводных… – начал я.

      – Игуаронов.

      – Я видел образ девушки в облаках, красивее ее я не видел, а потом слышал зов, похожий на тихий шелест листвы. И сейчас, в отражении, в чаше, я снова увидел её в тебе. А кто она такая я не знаю, врать не буду. Но имя я запомнил. Или скорее… может даже… или просто вспомнил… Я запутался …

      Кима засмущалась и отвела взгляд.

      – Адынеширай – дочь морского владыки Ундина, Короля Флауддинов, повелителя штормов и океанского дна.

      Дело было еще во времена Горбаха – Величайшего императора покорившего и Оргий и Хаир. Рыбаки и промысловики империи нещадно убивали морских обитателей. Их жертвами