Черный Дождь. Карл Ольсберг

в Карлсруэ и поговори с мусульманами, которые проводят там демонстрации. Я не возражаю, если ты возьмешь несколько комментариев у жителей этого города, Моосхаузена или как там называется, и у простых людей с улицы. Возможно, ты права и у темы чужих религий в Германии – хороший потенциал.

      Фаллер подумала, что ослышалась.

      – Никому и даром не сдались твои «чужие религии в Германии», разве что тем двум туркам, которые митингуют у здания Конституционного суда! Читатели хотят скандалов! Они хотят рассказов о том, как люди, гораздо более могущественные и успешные, чем они, падают в пропасть, чтобы самим не чувствовать себя такими слабыми и ничтожными. Мне действительно нужно тебе это объяснять?

      Лицо Брауна потемнело.

      – Не тебе объяснять мне, как делать мою работу, – прорычал он. – Но позволь, я растолкую тебе кое-что!

      Он потянулся к низкой этажерке позади себя и достал последний номер «Шик». Из журнала торчал восьмистраничный буклет-вкладыш. Главный редактор вытащил буклет и протянул его Фаллер. Это была реклама высокоскоростного мобильного интернета Always Online – компании Хайнера Бенца.

      – Так вот оно что!

      Ее лицо брезгливо исказилось.

      – Вы лебезите перед рекламодателями. Отлично! Не за горой тот день, когда «Шик» превратится в одну из тех бесплатных рекламных газет, в которых среди сотни объявлений можно прочесть материал о юбилее добровольной пожарной команды.

      Браун постучал ногтем по буклету.

      – Как бы там ни было, две трети дохода мы получаем от рекламы. Это и твоя зарплата тоже. Если мы больше не сможем печатать интересные истории, потому что рекламодатели заартачатся, у нас не будет ни читателей, ни рекламодателей.

      – Мне кажется очевидным, что лучше потерять рекламодателя и приобрести новых читателей, а не наоборот.

      Браун сложил руки на груди – верный признак того, что у него закончились аргументы.

      – Может, оно и так. Но это ничего не меняет. Колльманн позвонил мне сегодня после того, как Бенц нажаловался ему на тебя. Он принял решение. Ни слова о Бенце – и точка! Ты полетишь в Карлсруэ и сделаешь репортаж о демонстрациях. А если тебе это не нравится, можешь собирать манатки и проваливать!

      В этот момент Фаллер была готова плюнуть на все и написать заявление об увольнении. Но она знала, что позже пожалеет об этом секундном порыве. Лучше ей сейчас отступить и подчиниться. Колльманн, представитель семьи, владевшей издательством, имел большое влияние не только внутри группы, но и во всей отрасли. До сих пор она всегда неплохо с ним ладила и собиралась продолжать в том же духе. Кроме того, история о Бенце была не настолько важна, чтобы ради нее ставить на карту карьеру. Рано или поздно она получит свою большую историю, а затем докажет Колльманну, что Дирк Браун – пустое место. Но этого Хайнера Бенца она еще поставит на место. В конце концов, в их стране свобода прессы была не пустым звуком. Никому не позволено думать, что он может заткнуть рот Коринне Фаллер, каким бы властным и богатым он ни был. Когда она повернулась, чтобы выйти из кабинета с высоко