Готика. Провинциальная версия. Константин Борисович Кубанцев

Порфирьевич, подобную должность устроить могу. Вам уже по рангу.

      – Нет, не хочу, – пропыхтел Максим Порфирьевич.

      – Я так и думал, – хмыкнул Сергей.

      – Уф.

      – Что?

      – Уф.

      – Понял вас, – пробормотал Сергей и мысленно выругался.

      – Убрать! – вдруг повторил губернатор. На этот раз без вопросительной интонации.

      – Ну, все, хватит! – твердо, с холодком в голосе, произнес Сергей.

      – А-а, что такое? – Максим Порфирьевич посмотрел на Сергея растерянно, с недоумением. Он давно отвык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне. Но соблюдение политеса и выказывание должного подобострастия – были привилегиями исключительно местной элиты. Сергей отношения к ней не имел.

      – Что вы имеете в виду? – не понимая, как ему себя вести в таком случае, сбивчиво, запинаясь, произнес Максим Порфирьевич. – Я все-таки хочу сказать, что…

      Но Сергей перебил его, привлекая всеобщее внимание:

      – Господа!

      Он обвел взглядом присутствующих. На мгновение задержал его на Ларисе, успел поймать ответный взмах её ресниц, оценил невозмутимое, почти холодное выражение её лица, скрытно улыбнулся в ответ и громко повторил:

      – Господа, извините. Мы с губернатором оставим вас на минуту-другую.

      Он решительно поднялся из-за стола. Но Максим Порфирьевич все еще сидел, положив перед собою большие широкие ладони.

      – Максим Порфирьевич, я жду.

      Фраза прозвучала приказом.

      Медленно, тяжело, навалившись грудью на массивный стол, опираясь на свои неподвижные кисти, вздутые, пухлые, заскорузлые, вдавливая их в темную полированную поверхность дуба, Максим Порфирьевич начал подниматься…

      Уже взявшись за дверную ручку, Сергей оглянулся. Наверное, могло показаться, что в мимолетном движение глазных яблок было больше автоматизма, чем значения. Это было не так. За несколько мгновений Сергей успел еще раз внимательно посмотреть на каждого. Он обратил внимание, что первый вице-губернатор Тюрбанов поморщился, будто от сладкого у него прихватило больной зуб, а Латунина, сидящая по левую руку от главного кресла, вздрогнула, а еще трое-четверо приближенных склонили головы, да так и замерли, уставившись в невидимые для посторонних знаки, что плыли перед ними по ровной поверхности стола.

      –Да, нам, знаете-ли, необходимо… Пойдемте, – ни на кого не глядя, пробормотал Максим Порфирьевич.

      Все молча и одновременно кивнули.

      – Проходите. Я за вами, – Сергей вежливо пропустил губернатора вперед.

      – Спасибо.

      “Что ж, реакция – предсказуемая, – холодно рассуждал Сергей, шагая по мягкой ковровой дорожке, устилающий широкий коридор. – Они не хотят перемен, а перемены – грядут. Они испуганы, встревожены, недовольны и… и ненавидят меня. Ведь именно с моим вторжением, наглым и бесцеремонным, ассоциируются у них сегодняшние страхи и будущие потери. Переживу. Стоит ли принимать их всерьез? Тюрбанов? Первый заместитель. Всегда на вторых ролях,