Готика. Провинциальная версия. Константин Борисович Кубанцев

Она говорила и в её голосе явственно слышались ласковые нотки.

      Сергей усмехнулся. Глаза его блеснули озорно. И снова потухли.

      – Не утешай.

      – Расскажи, – попросила Лора.

      – Не стоит! – удрученно махнул рукой Сергей.

      И она поняла, что он все расскажет.

      – Не вышло! Какой-то идиот врезался в нашу группу за полминуты до начала. Вот-вот должна была появиться его машина, но… Словом, возникла не просчитанная ситуация! Шум! Переполох! Волк испугался и приказал стрелять.

      – Волк? – переспросила Лора. – Испугался?

      И её интонация не выдала её: осталось не ясным, удивлена ли она…

      – Наверное, испугался. Я не знаю. Снайпер открыл огонь.

      – Кто?

      – Я же сказал, не знаю! Снайпер. Наблюдатель. Чистильщик. Киллер. Откуда я знаю, кто он и как его следует называть?

      Сергей щелкнул зажигалкой. Огненная капелька, подрагивая, дважды лизнула кончик сигареты, прежде чем бумага и табак затлели.

      Он нервничает, это очевидно, подумала Лора.

      – Шагалаев? – переспросила она недоверчиво.

      Сергей не заметил в её интонации ничего не обычного: ни излишней настороженности, ни насмешки, и отнес этот вопрос, скорее, к категории риторических, чем уточняющих.

      – Я думаю, да, он! Ах, все ясно! Не получилось! И они, все кто там был, стали свидетелями. От свидетелей принято избавляться! И вот еще что… – Сергей не договорил. Поморщившись, словно попробовал что-то чересчур горькое, он оборвал фразу.

      – Продолжай, – предложила Лора.

      – Да, пожалуй, так было бы правильно… – произнес он задумчиво, словно заканчивал мысль, что только что обрела в его голове конкретную форму.

      – Ты о чем?

      – Разве мы – не свидетели? – спросил он с той горечью, что ранее Лора в его интонациях не замечала.

      Он с неприятным чувством отметил, что его сердце снова сбилось с ровного размеренного марша, и подумал, что не стоило начинать этот разговор, даже с Ларисой, потому что ни какие слова ровным счетом ничего не исправят.

      – Из действующих лиц – мы превратились в свидетелей, – закончил он свою мысль.

      – Получается, что и Шагалаев – свидетель? Да? Нет?

      – Получается, – кивнул Сергей.

      – Ну хорошо, мы – свидетели, – временно сдала свои позиции Лора. – Это – плохо?

      – Хорошо или плохо? Не уверен… Да, думаю, плохо! Следуя традиционному ассоциативному ряду, быть свидетелем – плохо, потому что…

      – Потому что от них принято избавляться?

      – Их принято устранять!

      – Потому что их никто не любит?

      – Не путай свидетелей с очевидцами.

      – Никогда, – усмехнулась Лора. – Я так часто оказывалась в роли… как ты выразился… ах, да, в роли очевидца!

      – Свидетелей ненавидят, их избегают, за ними охотятся.

      – Ты меня пугаешь. Мне страшно.

      – Мы – свидетели, – поморщился он, уловив в её словах изрядную долю сарказма. – Разве ты