Мы долгое эхо друг друга (сборник). Роберт Рождественский

действия

                у гнева и у дерзости.

      Есть радиусы действия

                у правды и у лжи.

      Есть радиусы действия

                у подлости и злобы —

      глухие,

      затаенные,

      сулящие беду…

      Есть радиусы действия

                единственного слова.

      А я всю жизнь ищу его.

      И, может быть,

                найду.

      А может,

      мне

                не суждено…

      Летят неразделенные

      года!

      Но, вопреки всему,

      я счастлив

                оттого,

      что есть на свете женщина,

      судьбой приговоренная

      жить

                в радиусе действия

      сердца моего!..

      Аленушка!!! Миленькая моя!!!

      Аленушка!!! Миленькая моя!!!

      А почему бы тебе не получить от меня письмо и из Кишинева?

      Из столицы. Из города, в который мы вчера приехали. Между прочим, очень неплохого города.

      Во-первых, он зеленый, как дьявол! И чистенький. И весь какой-то игрушечный. Чем-то очень похожий на Бухарест или Будапешт. Только не на центральные улицы этих городов, а на околоцентральные.

      Из Одессы мчались на машине. Такс. ЗИМ. Доехали за два с половиной часа. Чуть-чуть устали. Долго рядились насчет гостиницы. Не хотели впускать нас. Нема мест. Проходит республиканский съезд учителей. И вся гостиница забита дядями и тетями с поучительно-снисходительным выражением лиц.

      Вчера же осчастливили местных владельцев телевизоров. Появились на экранах. Читали стихи. Я, как и в Одессе, читал «Саган» и «Варну». Студия маленькая, помещается в бывшем гараже. Жара там такая, какая примерно была бы, если бы в центре пустыни Сахары какой-нибудь чудак развел костер и сел около него. Греться. В разгар лета. В полдень. Пока я прочел стихи, с меня сошло одна тысяча семьсот сорок восемь потов. Всем операторам студии я бы немедленно выдал звание Героев Советского Союза. Это ж не работа. Это ж адовы муки. Пекло. Но сейчас уже строится здоровенный домище. Будет новая студия. С января.

      Сегодня у нас свободный день. Препремся осматривать местные достопримечательности. Домик Пушкина. Домик Щусева. И все такое прочее.

      А завтра – конференция. Опять битых два часа слушать высказывания местных мыслителей. Опять нашего заслуженного фельетониста Л. Лиходеева окружит толпа гавриков, и каждый будет тянуть его за рукав. И говорить: «Знаете, у меня засорилась уборная…», «А у нас в квартире соседка стерва… Нельзя ли про все про это фельетончик тиснуть… Тема пропадает…».

      Кстати, печатаю я на машинке прославленного фельетониста. Во живет, буржуй! Даже машинистку с собой таскает!!

      А как ты там, хорошая моя?

      Скучаешь? Я – очень!!

      И люблю тебя до чертиков в глазах. И мечтаю о середине месяца. Когда я увижу тебя. Сам.

      Собственными глазами! И собственными руками!!!!

      Как там у вас погода? Правда, что есть такая штука – снег? И что он холодный? И что, когда его возьмешь в руку, он тает? Чудно все это! А мы, понимаешь, ходим в рубашечках, и нам еще – представь себе, жарко! Во. 20 градусов, как одна копейка.

      Пиши мне, ластынька моя. Любимая моя солдатка! Недолго тебе осталось тянуть