Черный цвет солнца. Рацлава Зарецкая

случилось. Радмила присела на лавку под окнами избы и, помедлив, стала рассказывать:

      – Два лета назад Мирослава охотилась в лесу и нашла нового хранителя. Того, на чье место пришла ты. Они подружились. Ольга ревновала сестру, а их отец, Влас, наоборот, поощрял дружбу дочери с хранителем. Однажды на охоте с Власом случилось несчастье, и он отошел к праотцам. Я не знаю точно, что произошло, Ольга никому этого не рассказывала. Знаю лишь, что с Власом на охоте были Мира и хранитель. После его смерти оба изменились. Юноша винил себя в том, что не смог ничего сделать и ругал богов за то, что те не наделили его магической силой. Спустя несколько дней он пропал, а следующим летом солнце сменило цвет и стало черным. Все сразу поняли, что хранитель осквернил себя, заключив сделку с нечистой силой. Мира не могла в это поверить. Она ждала его и надеялась, что он вернется прежним.

      Радмила замолчала. Ее ласковые голубые глаза были печальными. Словно она рассказывала не о ком-то, а о себе.

      – Он вернулся? – тихо спросила Маша.

      – Вернулся. Но уже не таким, как прежде. Глаза безумные, сам бледный и жутко худой. Все видели, как он изменился. Видели, что у него больше нет тени – верный показатель того, что у человека нет души. Но только не Мира. Для нее он оставался прежним. Поэтому ночью она сбежала с ним. С тех пор о ней не слышали.

      Выслушав знахарку, Маша глубоко вздохнула. Ей стало стыдно за то, что она постоянно пререкалась с Ольгой и дразнила ее. Девушка задумчиво посмотрела на свои руки, сложенные на коленях, и почесала две крохотные родинки на костяшке указательного пальца правой руки. Она так скучает по родителям, которых не видела всего лишь сутки, а о том, как тоскует по родным Ольга, даже представить страшно.

      – Думаю, тебе стоит отдохнуть, прежде чем пускаться на поиски цветка папоротника, – Радмила встала с лавочки и оправила длинную холщевую юбку. Амулеты, висящие на ее поясе, мелодично звякнули. – А еще плотно поесть.

      Маша не стала спорить. Ей действительно хотелось отдохнуть. А еще она была страшно голодной. Разве во сне можно проголодаться и устать?

      Посуетившись на кухне, Радмила накрыла на стол и пригласила сидящую на улице Машу откушать. К этому времени у девушки уже совсем желудок свернулся в трубочку и урчал так громко, что казалось, будто его слышат даже соседи.

      Изобилием стол знахарки не отличался. Не было на нем и привычной для Маши еды. Единственное, что девушка признала – это блины. Румяные и горячие, они аппетитно лежали стопкой на тарелке и ждали, когда их съедят, что и решила сделать Маша. Быстро умяв два блина, девушка вновь принялась выискивать на столе что-нибудь знакомое.

      Глядя на то, как Маша с сомнением рассматривает кушанья, Радмила начала рассказать ей, что есть что.

      – Это распаренная овсяная каша, – она взяла тарелку и положила в нее немного каши из горшка. Добавила сливочного масла и передала Маше.

      Девушка положила в рот немного каши, пожевала и кивнула в знак того, что ей понравилось.

      – Вот это репа и редька, – продолжала Радмила. – А это – овсяный кисель с медом.

      Понюхав репу с редькой, Маша сморщила нос, а на овсяный кисель взглянула