Неудачница. Перезагрузка. Анастасия Медведева

поднимаю голову, отрываясь от созерцания диванчика, смотрю на Бесова.

      – О чём ты хотел поговорить?.. – спрашиваю у него, натягивая на лицо самое бестолковое выражение.

      – Ты не хочешь присесть? – он кивает в сторону дивана.

      ТУДА?

      С ним?!

      Ни за что.

      Сажусь на край подлокотника, как можно ближе к стенке. Бог мой, да что ж я веду себя, как последняя идиотка?! Мне что – десять?!

      Бесов прислоняется спиной к стене и складывает руки на груди. Смотрит на меня.

      – Почему ты себя так ведёшь? – спрашивает прямо после нескольких секунд молчания, что успели вывести меня на новый уровень истерии.

      – Как? – вопросом на вопрос отвечаю я.

      – Как будто ты что-то натворила, и папа скоро узнает, – глядя мне в глаза, спокойно отвечает Бесов.

      – Ну, только если «папа» – это ты, – нервно смеюсь, а потом осекаюсь и прячу лицо в ладонях.

      – Мила, что это значит? – ровным голосом спрашивает Бесов.

      Я молчу.

      – Мила?

      Молчу я, дура, молчу!

      – Что случилось вчера ночью?

      Теперь в голосе Лёши зазвучали эмоции…

      А ещё – был отчётливо слышен выстрел: кажется, это надежда застрелилась.

      Вот только не знаю, чья именно: моя или его?..

      – Я не могу тебе врать, – бормочу, продолжая прятать лицо в руках, – не потому что ты – особенный, хотя, может, и особенный… Раньше – точно был особенным… Но мы с тобой никогда не врали друг другу. Мы не были честными до конца, но откровенно врать… нет, такого не было. За это я тебя ценила… С тобой я не притворялась. И сейчас не буду. Я не поверила тебе вчера, думала, ты хочешь использовать меня в своей борьбе с Глебом, я напилась, поругалась с Бондарёвым и…

      – Тихо, тихо, тихо, – Лёша берёт меня за руку, останавливая мой поток, и притягивает к себе, заставляя подняться на ноги; затем бережно обнимает, – я сам виноват. Я держал всё в себе. Я всегда держу всё в себе. Не люблю напрягать людей своими переживаниями. Но я рад, что смог сказать тебе. И я понимаю, что ты просто не могла мне сразу поверить – после всей той чуши, что я наговорил сгоряча в тот день… Ты нужна мне, Мила. Ты – моё успокоительное. Рядом с тобой я становлюсь лучше. Я так чувствую… И я уже давно хотел сказать тебе…

      – Я переспала с Глебом.

      Секунда. Вторая. Третья.

      Четвёртая…

      Пятая…

      Он что, не услышал?..

      – Лёша…

      – Вчера? – голос без эмоций.

      Пытаюсь отстраниться, но тело Бесова будто окаменело.

      – Да, вчера, – отвечаю негромко, – после того, как поговорила с тобой, я поссорилась с ним, и… – его руки медленно сползают с моего тела.

      – Ты не могла выбрать лучшего момента, чтобы сообщить мне об этом, – произносит Бесов, отстраняясь от меня, – но, если бы выбрала другой момент… – он смотрит над моим плечом, но не в глаза, – ты не была бы Милой.

      – Я не буду оправдываться. Я не поверила тебе, я была взвинчена, пьяна и… не смогла ему отказать, когда он начал… Но на тот момент я даже подумать не могла, что ты испытываешь всё это…

      – Ты могла