Вся жизнь – тренировка. Глен Голландия

твои постоянные спутники. Эти люди словно были полны света, и на них хотелось смотреть. От них шла позитивная энергия, а улыбки на лицах были лишним тому подтверждением. Искренние, а не дежурные или вымученные улыбки.

      В чём же была разница между этими, казалось бы, похожими людьми? А ведь она была колоссальная, эта разница! Одни были с пустыми глазами и потухшими лицами, а другие полны энергии, и их внутренняя сила хлестала через край, даже когда они ничего не делали, просто стояли или куда-то шли. Почему так? Как же так получается? Как мне стать одним из тех, кто гармоничен и полон энергии, чтобы моё лицо окончательно не превратилось в унылую скорбную маску?..

      В то время я мало во что верил, скорее, я верил только в то, что если человек очень сильно чего-то захочет, он и вправду достигнет своей цели. Всё остальное, включая методы и способы достижения желаемого, находилось за бортом моего понимания.

      Вскоре в нашей большой подростковой банде всё чаще стали появляться разногласия. Вернее, они были всегда, но по мере взросления некоторые ребята откалывались от компании, перестав с нами заниматься всякой ерундой. У каждого появлялись свои интересы – к слову, не всегда хорошие, – но это не суть важно. И через пару лет вся многочисленная дворовая группировка распалась.

      А я всё так и не знал, кто и что я есть, чем мне заниматься. Кое-как окончив 9 классов, а после четыре года проваляв дурака в колледже и получив свой скромный аттестат о специальном образовании, я пошёл работать. Меня мало что интересовало и мало куда тянуло в жизни. Приходилось просто где-то работать, как-то зарабатывать, чтобы что-то есть. Это было обычное существование, а никак не жизнь.

      А время шло, беспощадно и быстро. Но ничего не менялось. День бесконечно сменялся следующим днём, я только успевал переворачивать листки календаря, дни летели, как листья за окном осенью, одинаковые до тоски собачьей. Работа меня никак не вдохновляла, она не удовлетворяла меня ни морально, ни материально, а мой начальник относился ко мне как к вещи, как будто в упор не видел. При этом мог наорать, если я делал что-то не то или у него было плохое настроение. Коллеги относились прохладно, тесной дружбы ни с кем из них не завязалось. Девушки у меня тоже не было, потому что моя патологическая неуверенность в себе мешала адекватно общаться с противоположным полом, хотя бы просто знакомиться, заговорив первым. И главный вопрос всё так же прочно сидел в моей голове. Почему одни счастливы, а другие нет? В голову приходили разные ответы, но мне подходил один: «Такова природа этого человека», проще говоря, такие уж у него гены. Забегая вперёд, скажу, что потом я понял, почему спустил на генетику всех собак: так было проще жить, вроде как в этом случае от тебя мало что зависит, и можно легко оправдать и свою «несчастность», и своё бездействие.

      Но неужели люди теперь до конца своих дней обречены ходить с кислыми физиономиями, имея не самые лучшие гены? Мне казалось это жутко несправедливым по отношению к таким людям, хотя по большому счёту мне было