Его секретарша. Юлия Бузакина

одного мастера создать из обрывочных видео фильм о ее короткой жизни. Фильм назвали «Пять лет счастья».

      – Давай, доченька, посмейся хотя бы на экране. – Прикусив кулак, он отхлебнул коньяк прямо из горлышка бутылки. – Оживи хотя бы ненадолго. Покажи папе, какая ты красавица…

      На большом экране мелькали кадры. Вот она совсем маленькая. Амира держит ее на руках. Вот ей годик, и она задувает свечи… Вот смеется в два, бегая по комнате от Деда Мороза, приглашенного по заказу родителей.

      Вот ей три, и она за столом уверенно листает любимую детскую книжку с картинками.

      Четыре – шумный детский день рождения. Амира смеется, дети играют с подаренными Даше игрушками.

      Пять – последний день рождения. За два дня до первого приступа. В тот вечер они еще не знали. Для Даши заказали настоящий салют, и ее восторгу не было предела.

      И последние кадры – Даша убегает от него по усыпанной осенними листьями дорожке в немецкой клинике. Маленькая, счастливая. Снимала Амира, и это был единственный кадр в фильме, на который попал он сам.

      «Папочка, а ты купишь мне самолет?»

      «Купишь самолет?»

      Веселый смех.

      «Купишь, папа? Ну, скажи, что купишь…»

      А он, сжимая в трясущихся руках папку с результатами обследования, судорожно соображает, к кому можно обратиться еще, чтобы спасти.

      – Куплю… конечно, куплю… – давясь коньяком, всхлипнул Облонский.

      Экран телевизора давно померк, а он все сидел, уставившись в пол.

      Помогая похожим на него родителям, он думал, что таким образом сможет вылечить свою душу от горя. Но душа продолжала гореть в аду. У нее не было шанса на спасение. Потому что от себя не спастись. Он не знал, как спасается Амира там, в другой стране, а позвонить ей не мог: ведь поклялся, что больше никогда ей не позвонит, чтобы не бередить. Вместе больнее, чем врозь.

      А Ира со своей глупой ревностью никак не может понять: на него нельзя возлагать надежды. Облонский никогда больше не заведет серьезных отношений. С него достаточно одного ада. На второй такой ад он не подпишется.

      Глава 7. Мария

      Все воскресенье у меня болела голова. И не от коньяка, нет. Она взрывалась от размышлений о Волкове. Что он сделает со мной, когда найдет? Я знала его слишком хорошо. Он ни за что не спустит мне с рук очередной побег и собственное унижение.

      Этой ночью мы ночевали втроем – Надя поругалась со своим Серегой из-за нашей веселой вечеринки в баре и не поехала в общагу. Полночи мы ее успокаивали, а потом она до самого утра переписывалась с Серегой в ванной комнате. В пять утра Надя выбралась из ванной и громко объявила, что все мужики сволочи. Мы с Жаннеттой, несмотря на сонное состояние, не могли не согласиться с ее утверждением.

      Сейчас Надя крепко спала, свернувшись калачиком в углу дивана, не обращая внимания на работающий телевизор. Жаннетта утопала в ванне с пеной, пытаясь снять похмелье.

      Я же, устроившись в потертом кресле, листала новостную ленту в телефоне и старалась не думать про Волкова.

      Сотовый телефон внезапно завибрировал вызовом