Мой кровный враг. Наталья Шнейдер

не было никаких забот, кроме, разве что, желания снискать расположение дамы. Хотя этому, кажется, вовсе не стоило о подобных вещах беспокоиться – достаточно улыбнуться, и девицы сами в очередь выстроятся. Даже несмотря на видавшую виды одежду: дублет, хоть и чистый, подвыцвел от солнца и стирок, штаны залатаны на колене, только сапоги выглядят новыми, и плащ из добротной шерсти, хотя тоже уже поношенный.

      – А откуда взялся… – Он снова улыбнулся. – Это долгая история, даже не знаю, с чего начать.

      – С начала, – сухо сказала я, давая понять, чтобы не расточал улыбочки всуе. Сейчас мне вовсе не до флирта. – Спешить мне некуда.

      Вовсе некуда. Заночую где-нибудь в лесу, с костром не замерзну, подумаю как следует, и снова – в замок. В этот раз чтобы наверняка. Это будет не убийство. Месть.

      – Ну если сначала… – Он возвел очи горе, точно припоминая. Заговорил нараспев: – Вначале тьма была безвидна и пуста, и….

      Я фыркнула, и Алан расхохотался, так заразительно, что я невольно улыбнулась вслед за ним. Впервые за, кажется, бесконечное, время. Хотя какое там бесконечное – две недели…

      При этом воспоминании улыбаться сразу расхотелось.

      – Не настолько сначала.

      – Как хочешь. И все же… так и будем стоять? Может, сядем, или пойдем? Ты куда, кстати, шла?

      – Тебе не все ли равно?

      – Ровным счетом все равно. – Его лицо снова осветила улыбка. – И совершенно все равно, куда идти самому, особенно если компания хорошая.

      Я подняла бровь, скептически глядя на него. Алан посерьезнел.

      – Слушай, я понимаю, что каждый первый мужчина начинает рассказывать тебе, что другой такой нет в целом свете, а каждый второй пытается сорвать хотя бы поцелуй…

      Меня передернуло, и он снова поднял ладони в том же жесте, что я видела в таверне. Словно говоря – вот он, я, весь перед тобой, без оружия и не замышляю ничего дурного.

      –… но я безобиден, правда. А вдвоем в самом деле веселее. И безопасней.

      – Я не боюсь.

      – А еще отрастила глаза на затылке и разучилась спать? – поинтересовался он. – Говорят, в округе снова появились чумные.

      – Я не боюсь, – повторила я и уточнила: – Чумных. И не вижу повода доверять человеку, которого знаю от силы четверть часа.

      Каждый первый среди знакомых мне мужчин оскорбился бы, ведь предполагалось, что он – защитник, а не угроза. Каждый второй начал бы доказывать, что он человек чести, а не какой-то там… Впрочем, раньше мне и в голову бы не пришло опасаться, пусть даже едва знакомого. Мой мир до сих пор был миром красивых женщин и галантных мужчин, а опасности – это то, рассказ о чем щекочет кровь, как баллады о прошедшей войне или охота на хищника, а не вполне реальная вероятность погибнуть.

      Алан не оскорбился. Посмотрел на меня без тени усмешки.

      – Резонно. Но… – Он пожал плечами. – Как я могу подтвердить, что не желаю ничего дурного? Слова останутся словами.

      – А зачем что-то доказывать? У тебя своя дорога, у меня своя.

      – Говорю же, чумные. – Он поежился. – Сталкивался с ними пару раз, едва ушел. Так хоть по очереди