Висталь. Том 3. Текелински

чаяния и надежды, все наши представления о благости мира, и все наши умозаключения о причинах такого совершенного состояния, что позволяет нам жить в этих пенатах, и так довольствоваться, пусть и не без тёмных пятен, его общим гештальтом. Но на самом деле причина не в том, что мы должны быть благодарны природе, за то, что она такова, какова есть, но в том, что мы не могли родиться и состоятся под этой сенью, не будучи соответствующими воплощениями этой сени. Будь природа иной, и мы были бы необходимо иными, и радовались бы её иному воплощению также, как теперь радуемся и удивляемся теперешнему. Необходимость нашего рождения в том виде, и с теми чаяниями и надеждами именно под этой сенью природы, предопределяет и наше отношение к ней.

      Если перевести это на язык биологии, то здесь всплывает понятная и очевидная аналогия. Определённая бактериальная культура возникает именно в той суспензии, что предрасположена именно к этой форме бактериальной культуры. Для зарождения иной культуры, требуется и иная суспензия, – тот «суп», что определяет развитие именно этой формы, столь разнообразных бактериальных культур.

      Как мы, и наше общее разумение таково, каков внешний мир, какова действительность, так и внешний мир, жизнь и действительность таковы потому, что таков наш разум, такова его физиология. И он, на самом деле чрезвычайно уязвим, в плане переворачивания и трансформации. Как, казалось бы, не значительная часть изменённой хромосомы нашего глубинного тела, меняет физику тела человека до неузнаваемости, так, казалось бы, не значительная изменённая часть «хромосомы сознания», (например, в результате проникшего в его физиологию извне, «вируса идеи», чуждой, но чрезвычайно живучей), меняет его мышление и воображение до такой степени, что он начинает видеть и чувствовать совсем другой мир, и перестаёт понимать человека, стоящего рядом, и как будто бы такого же, как он сам. В ответ, этот стоящий рядом человек, начинает естественно реагировать. И доходит до полного разрушения основ осмысления общей для всех жизни, и толкает на противостояние и войну с этим чуждым для него мышлением, и теми оценками, которые тому кажутся вполне здравомыслящими и адекватными.

      Разумность – самая широкая, и самая непредсказуемая пантемида жизни, и является самой многогранной конструкцией этого мира. Её бесконечно возможные грани, способны нарисовать такой «тетраэдр», который не впишется ни в одну существующую концепцию мироощущения, или миропознания. И если бы могла существовать общая и полномерная, – самая адекватная конструкция такой вот разумности, то могла бы существовать и полномерная и законченная конструкция самого мироздания. А это – невозможно! Это абсолютный нонсенс…

      Вот такие антиномии могут рождаться, когда образное мышление сталкивается с рассудочным, синтезируясь в небывалый, и порой пугающий гибрид.

      Благодарю тебя, Владимир. Мы обменялись своими мыслями, и это оставило во мне неизгладимое впечатление. Будет о чём поразмыслить на досуге. И пожав руку художнику,