Пресыщенность ядом. Мария Высоцкая

и он, на корточки, – я верну деньги, правда. Прости.

      Он выпрямляется и теперь смотрит на меня сверху вниз. У него такой взгляд, хочется провалиться под землю. Внутренне сжимаюсь, медленно осознавая, что, кажется, я только что разбила очень дорогой телефон. Прекрасно, и как я верну ему деньги? Почему всё это происходит со мной? Ну почему?!

      Незнакомец протягивает мне руку, помогая подняться. Выпрямляюсь, всматриваясь в его лицо. Отточенные, словно из камня, черты. Узкий нос, аристократичные скулы, лёгкая щетина и синие, как море, глаза. Яркие, будто ненастоящие. Кукольные какие-то и холодные. Безразличные ко всему происходящему. Он небрежно проводит ладонью по волосам, взъерошивая уложенную наверх чёлку тёмно-русых волос, хмурится, так же детально изучая моё лицо.

      Кажется, я становлюсь пунцовой под этим пристальным взглядом.

      – Даниил.

      – Эля, – шепчу, – Эльвира.

      – От кого убегала?

      – Там этот Дягилев, – машу рукой куда-то в сторону, – и сестра его, – поджимаю губы, осознавая, что несу всю эту чушь незнакомому человеку. А потом я понимаю, что видела его тогда, в первый день. Он сидел на подоконнике с этим самым Дягилевым.

      – Извини, я не хотела…

      – Не хотела чего?

      – Тебя обидеть, он же, твой друг, кажется. Я вас видела вместе.

      – Так, знакомый.

      – Понятно. А за телефон я верну. Правда верну, только не сразу и…

      – Ладно, что-нибудь придумаем.

      Смотрю на него, как идиотка. Мне стыдно. Очень стыдно.

      – Ты здесь учишься? – оглядываюсь на здание университета.

      – Да. Ты первокурсница? Не видел тебя раньше.

      – Второй уже. Академ был, но разрешили сессию досдать пропущенную.

      – Отличница?

      – Что-то вроде того. Ты прости за телефон. Я всё верну, правда. Поговорю с родителями. Оставь свой номер и мой запиши. Не переживай, я не скроюсь и всё верну.

      – Я и не переживаю, Эля, – улыбается, но как-то хищно, что ли.

      Мы быстро обмениваемся номерами, и я спешу исчезнуть. Очень, ну просто очень хочу уйти отсюда, как можно дальше.

      – Извини ещё раз.

      – Да нормально всё. Правда. Может, кофе попьём? Я угощаю.

      – Прости, опаздываю. Давай в другой раз, я вечером позвоню по поводу ремонта, хорошо?

      – Хорошо.

      – Пока, – пячусь, а после резко разворачиваюсь и почти бегом несусь к метро.

      Денёк выдался ужасный. А так всё хорошо начиналось. Домой мне идти боязно, и не потому, что родители будут ругать, нет, мне просто стыдно. Они, конечно, найдут деньги, только вот сколько я ещё буду приносить им беды? Может, стоит попробовать устроиться на работу? А что? Многие подрабатывают, чем я хуже? В профкоме всё равно пока всё на общественных началах, да и меня туда ещё не взяли. И не факт теперь, что возьмут.

      А если я устроюсь в какое-нибудь кафе на полставки официанткой, то вполне смогу заработать и вернуть родителям деньги. Или, может, ничего им не говорить и отдать Даниилу всё по частям? Хотя вряд ли это его устроит. Ладно, нужно переспать с этой мыслью и