Пресыщенность ядом. Мария Высоцкая

но экономика тоже вполне интересное занятие.

      – Я так за тебя рада.

      – Ой, лучше расскажи, как день первый в универе прошёл?

      – Хорошо. Только как-то страшилок многовато мне понарассказывали. Социальное неравенство, элита, холопы. Бред какой-то.

      Как бы я ни старалась это проигнорировать, но от этих предостережений меня передернуло.

      В прошлом году все общались друг с другом на равных, правда, и Дягилевой тогда не было. Она к середине года перевелась. И вот теперь… меня не то чтобы это напрягает, но всё же заставляет почувствовать себя слегка не в своей тарелке. По крайней мере, почти на всех перерывах разговоры одногруппников сводились к тому, кто где был летом, какую новую шмотку приобрёл и в каких клубах тусил на выходных. Так вот в Турции из них никто не отдыхал, я услышала столько названий различных островов и городов, что померещилось, словно я снова в школе на уроке географии.

      – Сборище богатеньких уродцев?

      – Да нет, все достаточно адекватные. Мне кажется, Аня преувеличивает…

      – Это хорошо. Но ты всё же будь поаккуратнее, мало ли что у них там в башке. Может, вина? Отметим, так сказать.

      – Тебе можно?

      – Ой, да можно конечно. Достали эти таблетки. Так ты как? Поддержишь?

      – Конечно.

      – Ви-и-ить, принеси вино с балкона. Мама которое делала.

      Витька копошится за стенкой, а потом приходит с пластиковой полуторалитровой бутылочкой красного напитка.

      – Малиновое, – ставит на стол, – вы тут без фанатизма, а то некоторым завтра ещё на массаж, – стреляет в Олю глазами.

      – Я помню. Мы немного.

      – Сестрён, пока Элька здесь, я до сервиса добегу. Анатолий Андреевич работу предложил

      – Иди, конечно, – распоряжается Оля.

      А меня слегка передёргивает от имени бывшего свёкра.

      Когда мы остаёмся вдвоём, я хозяйничаю под Олюшкиным чутким руководством, выставляя на стол пару тарелочек с едой.

      – Ну всё, садись, хватит уже, – хмурится подруга, – как ты? Грустная такая.

      – Нормальная, Оль, просто… сама знаешь. Никогда бы даже в страшном сне не представила, что наши жизни сложатся вот так. Извини, давай не будем. Лучше выпьем. За встречу!

      – За неё. Кстати, вчера следователь этот несуразный приходил. Сказал, дело закрыли.

      – В смысле?

      Хорошо, что я уже успела проглотить вино, иначе оно бы встало у меня поперёк горла от таких новостей.

      – Сами мы, Элька, в кювет слетели. Никто в нас не въезжал.

      – Что за бред?

      – А вот так. Записи с камер якобы нет и никогда не было. Машина наша в мясо, никаких улик удара, короче, сами мы. Скорость, наверное, превысили, а участок был не безопасный.

      – Но как же так? Я помню. Я помню красную машину. Красную спортивную машину, Оля!

      – Беда в том, что ты одна её помнишь. Меня сразу вырубило, я понять ничего не успела. А Витька видел только, как его фары слепили, но опять же, что со страху ни померещится. Да ещё и под градусом.

      – Каким