Наследная ведунка. Даха Тараторина

мой зад или Висов перёд. Нет, такими темпами одного бутылька зелья всяко не хватит! Он же на нас живого места не оставит, если случайно не угробит!

      Вис, напрягшись всем телом, перевернул нас обоих, оказавшись сверху, пригнулся – шкодник задел рыжие кудряшки, в воздухе осталось несколько волосков, отрезанных острыми когтями.

      – Клетку надо было! – вор увернулся снова, случайно зарядив мне макушкой в челюсть.

      Зубы лязгнули не многим тише шкодниковых.

      – А то сама не знаю! – огрызнулась я.

      – Ну, видимо, не знаешь! – бесь распахал телогрейку на шесть борозд, полетели обрывки ткани.

      Ну конечно же надо было взять клетку! Была б у меня цель изловить нечистика, я бы её подготовила, предварительно заговорив, чтобы способный прогрызть булыжник зверёныш не выбрался. Ну и куда бы я его потом? В печь? Нетушки, всяко тварь живая!

      К тому же, я его выгоняю уже из шестого дома: на предыдущее место шкодник не возвращается, облюбовывает новое. А хозяева не станут разбираться, тот ли это вредитель, что в прошлом месяце мучал старуху в конце улицы, или другой.

      – Мне за его изгнание уже девять раз в разных семьях заплатили! – не выдержала я.

      Вис приподнялся, глядя на меня по-новому, с явным уважением:

      – И ты что-то говорила про честное имя? Да ты мне ещё фору дашь в обмане, ведунка!

      Я и вралю, который каждые семь дней якобы свежую рыбу сбывает на площади, фору дам! Но это моё дело.

      – Слазь! – коротко скомандовала я, пытаясь высвободить из ловушки воротника гроздь амулетов.

      – Дай я!

      Когтистая лапка коротко рванул мою рубашку, не только попортив воротник, но и добавив наряду незапланированную пикантность.

      Я уперла пятерню в его довольно вытянувшуюся физиономию, отпихивая, застучала камешками артефактов, выбирая нужный.

      Ох, не хотелось его использовать… На один раз ведь, потом целый день восстанавливать. Впрочем, куда его ещё? Человека разве что малость обожжёт, только шкодника сбить и хватит.

      Сорвала неприметный уголёк с дырочкой посередине, одним махом, как нить при шитье, перекусила верёвочку и надела на указательный палец.

      – Торжественно объявляю вас дураком и дурой, – вставил воришка.

      Отпихнув и вновь оседлав его, я заслонила свободной рукой говорливый рот, чтобы избавить себя от несвоевременных комментариев, прикрыла один глаз и взяла шкодника на прицел окольцованного пальца. Попыталась, точнее, потому что бесь носился, не делая разницы между полом и потолком, его не то что задеть, за ним уследить было невозможно!

      Уголёк раскалился докрасна, казалось, вот-вот прожжёт кожу, но нет. Когда боль стала невыносимой, алый жар перетёк с амулета на палец и направился к ногтю, чтобы на его кончике собраться в искру, подрасти, заурчать, как живой и…

      – Пиу! – шутливо скомандовала я, и искра сорвалась с ногтя.

      В покачивающемся окороке, на котором только что висел орущий нечистик, остался ровный обугленный круг с блюдце размером и шесть глубоких дыр.

      Сам