Наследная ведунка. Даха Тараторина

опасно затрещала, рискуя лопнуть и вывалить наружу оба два ведьмовских достоинства. А он ласкал дыханием мои губы и хитро сверкал тёмными глазами.

      Вот тебе и сварливая старая бабка! И куда делись мои многочисленные годы? Я вцепилась в него что есть мочи, точно впервые оказалась так близко к мужчине, и уже не слишком-то и злилась, что воришка попытался меня ограбить. Молодой-горячий дурень… С кем не бывает? Пожалуй, можно и не убивать его. Не в этот раз, по крайней мере.

      Я удерживалась от падения, так ведь? Потому крепче сжимала шею и впивалась в неё короткими ногтями? И подалась к нему, напрашиваясь на прикосновение, тоже лишь потому, что боялась упасть и надеялась вырваться…

      А он и бровью не повёл. Хотя нет, как раз бровью он и повёл. Мерзко так, отвратительно самодовольно. И прошептал вместо ласки:

      – Так ты нас отсюда выпустишь или так и останемся жить?

      Насчёт жить – сомнительно. Потому что больше всего на свете хотелось придушить поганца.

      – Только, пожалуйста, не пытайся меня придушить! – забеспокоился Вис, безошибочно определив, что плотоядный взгляд явно не страстные лобызания подразумевает.

      – А по-моему, отличная идея!

      – Не-не-не, ужасная! – заверил меня лис.

      – Почему это?

      Я повисла на враге, чтобы подпрыгнуть, ударить, завалить, дезориентировать или хотя бы унизить. Ну, первая половина плана удалась на славу. Я потянула воришку на себя за обхваченную шею, оттолкнулась свободной ногой… Нет, если так посмотреть, то и вторую половину плана тоже удалось реализовать: Вис и правда упал. Не учла я лишь одно – упал он на меня.

      – Потому что я от этого обычно умираю! – постанывая мне в грудь неразборчиво закончил он.

      – Именно на это я и рассчитываю! – заверила я.

      Рука – перехват.

      Нога – нет, и её поганец успел зафиксировать своей.

      Залепить оплеуху – удалось! Хоть душу отвела!

      Вспомнив, как в прошлом году на игрищах мужики бодались, подобно козлам, я мотнула головой и тут же с хныканьем её отдёрнула: на игрищах никто не предупреждал, что бьющему не менее больно, чем получающему.

      – Женщина, уймись!

      – Сам козёл! – не желала униматься я.

      – Ай! Перестань кусаться, ненормальная!

      – От такого же слышу!

      – Ты хоть не заразная?

      – Заразная! Ещё какая заразная, даже ядовитая! Теперь ты сдохнешь в муках! – восторжествовала я, предпринимая попытки выползти из-под нахала. – Пусти!

      – Сама пусти! Ай! Это моя нога!

      – Нет, моя! Ой, и правда не моя… Так, а это точно не моё! Ты чем это в меня упираешься, скотина?! – забеспокоилась я, пытаясь нашарить рукой что-нибудь максимально тяжеловесное.

      Рыжий не на шутку смутился и, кажется, покраснел (а я-то уж решила, что он этого вовсе не умеет!).

      – А ты дёргайся подо мной поактивнее, ещё и не так упрётся!

      Я действительно задёргалась, но с прямо противоположной целью.

      – Спасите! Убива… Насилуют! – вполголоса завопила