АльteRNatива. Николай Секерин

времени двери в столовку всегда были заперты на ключ. Буфетчицы готовили еду, потом за полчаса запускали дежурных (кого-то из лагеря), и эти дежурные расставляли еду по столам. Когда всё было готово, двери отпирали и нас запускали внутрь.

      Как правило, минут за пятнадцать до такого открытия у входа толпились голодные подростки, ожидая, когда можно будет войти и занять место. Глупо в общем, ведь места были для каждого и не могло быть такого, что кто-нибудь не получил бы свою порцию. Но все всё равно зачем-то ждали заранее и создавали столпотворение.

      Сейчас мы с Толстым опоздали, и уже никого на улице не было. Все давно уже ели, или даже закончили есть. На входе мы столкнулись с группой пацанов из чужой школы, они выходили на улицу и враждебно на нас пялились.

      Мы приняли вызов и не отводя глаз замедлили шаг.

      – Смотри какой свин, – громко сказал один из пацанов.

      Толстый остановился, я стоял рядом.

      – Кто сказал? – прорычал он.

      – Что именно сказал, жирдяй? – съязвил тот же голос.

      Это был коренастый козёл с наглой рожей. Наверное, самый из них основной. Эти ребята явно не знали на кого нарываются.

      Я вышел вперёд, опережая друга:

      – Подойди, – сказал я коренастому козлу.

      В минуты ярости Толстый становился очень опасным, и чтобы избежать лишних недоразумений, в этот раз я решил сам отстоять его честь.

      Коренастый козёл ухмыльнулся и скрестил на груди руки.

      – А ты кто такой, чтоб я к тебе подходил? Сам подойти!

      Я ответил:

      – Я уже подошёл и я здесь один. А ты стоишь там среди своих, как будто прячешься. Ссыш что ли, лох?

      Это подействовало, и козёл двинулся навстречу.

      – Кто лох? – вызывающе спросил он, по-бараньи выпятив лоб.

      Вместо ответа, я двумя руками схватил его за шею и с размаху ударил коленом под дых. От неожиданности он не успел заслониться, и удар пришёлся прямо в «солнышко». Хватая ртом воздух, коренастый опустился на землю и скорчился.

      Друзья терпилы оторопело молчали, я взял Толстого под локоть и увёл в столовку.

      В помещении пахло выпечкой и повидлом. Как я и предполагал, на полдник не было ничего примечательного – ватрушка с вареньем и стакан молока. Стоило ради этого вообще делать отдельное посещение столовки?

      В большом зале, в шахматном порядке были расставлены квадратные столы, каждый из которых был рассчитан на четверых. Половина столовой была уже пуста. В некоторых местах сидели малознакомые нам пацаны и тёлки. Парни из нашей банды всегда занимали места в глубине зала.

      Когда мы подходили к своим, Толстый недовольно пробурчал:

      – Зря ты вмешался, я должен был сам ему жопу надрать.

      – Ладно, в следующий раз будет твоя очередь, – рассеяно отозвался я.

      Мы уселись за стол с двумя нетронутыми порциями полдника, за соседним столом вальяжно потягивали молоко наши друзья. Чудо-тварь пригубил стакан с таким видом, будто пил дорогое вино.

      Он спросил:

      – Выспался, Смык?

      Чаще