Целитель. Эйке Шнайдер

на ноги, еще через день сможет уйти.

      – Я оставлю тебе еду и воду. Когда кончится готовое, мясо – зарыто в мешке под елкой, там сверху куча лапника, увидишь. Лигах в двух отсюда на северо-северо восток – Мирный, городишко так себе, но жить можно. Если я не вернусь до того, как встанешь, то буду там… или на том свете, пока не знаю.

      Нел озадаченно на него уставилась, но с расспросами не торопилась. Похоже, не такая дура, как показалось поначалу.

      – Почтовая станция в Кривом Озере. Это в двадцати пяти лигах к югу отсюда. Карты набросал, на столе. Твое оружие в сундуке, брошь чистильщиков тоже. Все, что есть в землянке – можешь брать.

      Будет жив – достанет еще, а покойнику барахло ни к чему. Альмод выложил на стол пару серебряков и полгорсти меди.

      – Этого хватит на первое время. Потом разберешься, одаренные нищими не бывают.

      – А… ты? – выдавила, наконец, Нел.

      – А я пойду в Мирный разбираться, какого рожна Гейра до сих пор не хватились.

      Она мигом помрачнела:

      – Разве ты не этого хотел?

      – Я хотел, чтобы моя голова оставалась на плечах. Ей, знаешь ли, там нравится.

      – Ну так радуйся.

      Он пожал плечами. Что толку объяснять? Гейр был ее другом, и ничего с этим не поделать. Как ничего не поделать и с тем, что самому Альмоду до сих пор было муторно от того, что случилось. Можно сколько угодно твердить себе, дескать сам нарвался – но мало приятного в том, чтобы убивать человека, с которым ели, смеялись и сражались вместе.

      – Твой образец я сжег вместе с остальными.

      – Образец? – переспросила она.

      – И это не говорили?

      Она покачала головой.

      – У Гейра, Свейна на руке видела? Вроде браслета, три бусины, как дохлые твари, только красные?

      Нел кивнула.

      – Это и есть дохлые твари. И кровь. Каждого из отряда. Одна бусина – один образец. Когда у тебя есть чья-то кровь, можно найти человека хоть на краю света. Плетение простейшее.

      Он свил нити, показывая, и тут же распустил. Все равно ничьей крови под рукой нет.

      – Я думала, это сплетни.

      – Нет.

      – Твой образец я сжег, так что ты вольна идти, куда глаза глядят.

      – Я не предам орден… Я же не ты.

      Альмод усмехнулся.

      – Твое дело.

      Он подхватил с сундука мешок.

      – В чем подвох? – спросила она в спину.

      Он обернулся. Приподнял бровь.

      – Ты – дезертир и убийца. Зачем все это? Возиться со мной, оставлять деньги, вещи… Зная, что я буду тебя искать. В чем подвох? Нравится играть со смертью?

      Альмод пожал плечами.

      – Может быть, жаль трудов, потраченных до того, как все пошло кувырком.

      Девчонка изменилась в лице. Ага. Дошло, наконец, что ей жизнь спасли. Альмод ухмыльнулся.

      – Может быть, я не люблю топить котят, а убить тебя сейчас проще, чем утопить котенка. А может быть, меня греет мысль о том, как тебя встретят в ордене, который тебе так дорог. Стоять под