Февральский дождь. Виталий Еремин

кагалом вступимся за вас?

      Сыр усмехнулся:

      – Кагалом? Интересное слово. Зачем? Они только того и ждут. Их цель – половину редакции уволить, а остальных постепенно заменить.

      Дома была одна Женя. Чмокнула меня в щеку. Доложила, что Денис снова не был в школе. А мама, как обычно, на работе. Недавно звонила, сказала, чтобы ужинали без нее, она придет поздно. А еще велела отвезти посылку к поезду. Раз в неделю Вера отправляла с проводниками в Павлодар твердокопченую колбасу, конфетные наборы и разные тряпки. Взамен получала от родителей свежие овощи, соленые огурцы и квашеную капусту.

      Я прошел следом за Женей в кухню. Дочь открыла большую кастрюлю со щами, зачерпнула поварешкой. Я остановил ее.

      – Знаешь, что-то не хочется.

      – Второго нет, мама не успела приготовить, – предупредила Женя.

      Я заглянул в холодильник. Вареная колбаса, сыр, масло. Нет, с голоду я не умру.

      – К нам едет тетя Люда, мамина подруга, – сообщила Женя.

      – Отлично! – нервно отреагировал я.

      – Будет жить недели две.

      – Замечательно! – я почувствовал, что у меня задергался глаз.

      – Едет не одна. Со своей подругой.

      – Женечка, никогда не превращай свой дом в гостиницу.

      Это у меня прозвучало, как заклинание.

      – Папа, но ты же помогаешь людям, – возразила Женя.

      В присутствии матери дочь всегда поддерживала меня, когда я роптал из-за частых наездов гостей. Теперь она сменила позицию.

      – Ты помогаешь чужим людям, а тут свои. Как можно им отказать?

      Она явно повторяла слова матери.

      – Подруга подруги – это не свои, доченька. Это как раз и есть – гостиница.

      Женя, ничего не ответив, принялась за щи. Варево было неимоверно кислое. Вера готовила хорошо, но щи ей не удавались. Дочь мужественно отправляла в рот ложку за ложкой. Я сочувственно наблюдал за этим актом преданности. Наконец, не выдержал и протянул Жене бутерброд.

      – Повар должен быть в хорошем настроении, – сказала дочь, наливая себе чаю.

      Я промолчал. Как с этим не согласиться.

      – Лорка выходит замуж за Фунтикова, – сообщила Женя. – Я тоже, наверно, скоро выйду, – хмуро добавила она. – По-моему, у нас в доме радиация. Кровь сворачивается.

      Я дожевал бутерброд, запил чаем и спросил:

      – А ты за кого хочешь выскочить?

      – За серьезного человека.

      Женя взглянула на часы.

      – Папа, тебе пора на вокзал.

      Я покачал головой. Женя посмотрела на меня с ужасом, будто я совершаю святотатство.

      Войдя в квартиру, Вера увидела в прихожей сумку с неотправленной посылкой и поняла, что муженёк устроил бунт. Прошла на кухню, взяла батон и направилась ко мне. Распахнула дверь в мою комнату. Я оторвался от работы. Где-то я уже видел эту фигуру и эту позу. Ах, да, в Волгограде. Скульптура Родины-матери. Только там у нее в руке не батон, а меч.

      – Что тебе помешало отправить посылку? – спросила Вера, откусывая от батона.

      – То же, что и тебе – работа.

      – Мог