Похмельный синдром. Михаил Серегин

опрос, поэтому и поднял с постели Игоря Бухмана – своего адвоката. Он был уже где-то поблизости. Бухман знал Уголовно-процессуальный кодекс, как хороший актер знает текст пьесы, и не раз выручал Китайца из щекотливых ситуаций. Поэтому Китаец невозмутимо ответил на вопрос лейтенанта. Впрочем, он остался бы невозмутимым и в том случае, если бы никто не спешил к нему на помощь.

      – Танин, – он закинул ногу на ногу.

      – Имя? – еще более грозно спросил лейтенант.

      – Владимир.

      – Отчество?

      – Алексеевич. – Китаец затушил сигарету и вздохнул. После того как лейтенант выяснил и записал все остальные данные Танина, он перешел к собственно опросу. Но начал не с выяснения обстоятельств.

      – Ну что, гражданин Танин, – сочувственно сказал он, – за что же ты ее?

      Китаец понял, что лейтенант начинает «шить» ему дело. Он посмотрел в его большие синие глаза, блестевшие в ожидании признания в убийстве, и отчетливо произнес:

      – Вот что, лейтенант Николаев, – Китаец специально выбрал такую нейтральную форму обращения, чтобы до поры до времени не называть лейтенанта ни на «ты», ни на «вы», – я могу рассказать, как все произошло, если меня ни в чем не обвиняют. В противном случае нам придется подождать моего адвоката.

      – Адвоката? – синие глаза лейтенанта, не привыкшего к таким закидонам, стали еще больше. – Какого еще адвоката?

      – Он скоро приедет и сам представится, – невозмутимо пояснил Китаец.

      Не ожидавший такого поворота дела, пребывавший в полной уверенности, что он раскроет убийство по горячим следам, лейтенант замолчал и снова закашлялся. Он достал из кармана бушлата, висевшего на спинке стула, пачку «Мальборо», вынул сигарету и небрежно кинул красно-белую пачку на стол – мол, знай наших. Это было круто.

      Но он вдруг понял, что с наскока этого смуглолицего, излучавшего какую-то необъяснимую уверенность человека не возьмешь.

      – Вы все-таки подумайте, – более мягко произнес лейтенант.

      – Я уже подумал, – кивнул Китаец.

      – Тогда говорите, – кивнул лейтенант, – что вас связывало с гражданкой... – он заглянул в свои записи. – ...Бондаренко Светланой Васильевной?

      – Мы были любовниками, – чтобы расставить точки над i, заявил с ходу Танин.

      – Угу, – кивнул лейтенант и закашлялся.

      – Примерно в пять утра, – продолжил Танин, – я проснулся...

      Рассказ занял несколько минут, после чего лейтенант начал задавать вопросы. Довольно толковые, как оценил Китаец. В это время в гостиную вошли два человека. Один был маленький, с большим пластиковым кейсом черного цвета. Другой – среднего роста, с фотокамерой.

      – Где? – суперлаконично поинтересовался маленький, останавливаясь в дверях.

      – В спальне, – кивнул лейтенант. – Ежиков, покажи, – обратился он к крутолобому.

      «Криминалисты», – понял Китаец. Он остался в гостиной вдвоем с лейтенантом.

      – Значит, вы стреляли три раза? – лейтенант еще раз повторил вопрос, который он уже