Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки. Глен Кук

действие привлечет внимание, чего они не могут себе позволить.

      Но вслух я ничего не сказал, лишь пожал плечами. Очень удобный, ни к чему не обязывающий жест.

      20

      Я сделал это не сразу – вдруг больничная банда решит начать преследование; но, когда мы отошли подальше, я взял руку Торнады в захват, именуемый «пройдем-ка со мной».

      – Эй! Что ты делаешь, Гаррет?

      – Мы с тобой сейчас усядемся, как юные влюбленные, вот на эти ступени, и ты начнешь нашептывать мне милые пустяки о том, что происходит. Врубаешься?

      – Нет.

      Я слегка усилил захват.

      – Ох! Как это похоже на мужчин! Никакой благодарности. Спасти его и…

      – Мне сдается, я и сам вполне с этим справлялся. Садись.

      Торнада уселась, продолжая ворчать. Я не отпустил ее руки. И не отпущу, пока не получу ответы на интересующие меня вопросы.

      – Расскажи мне, дорогая, пожалуйста, обо всем.

      – О чем? – прикинулась она тупой деревенской девкой.

      – Я тебя знаю. Не трать на меня понапрасну свое артистическое дарование. Трюк «я дурочка» со мной не сработает. Расскажи-ка лучше о Мэгги Дженн, о ее пропавшей дочери и о том, почему, едва начав работу, я становлюсь объектом нападения. Еще мне интересно, почему меня уложили без сознания и отправили в психушку с такой быстротой, что забыли опорожнить карманы. Никак не пойму, как это могло произойти, если только моя подружка Торнада была в курсе, чем я занимаюсь. Теперь же я удивляюсь и тому, как моя подружка Торнада узнала, что мне нужна помощь, чтобы выскочить из «Бледсо». Вот и все, что я желаю уяснить.

      – Ах это… – Она задумалась, явно пытаясь что-то изобрести.

      – Торнада, брось! Попробуй сказать правду. Хотя бы для разнообразия.

      Она бросила на меня возмущенный взгляд а-ля Торнада и начала:

      – Я работала на гомика по имени Грэндж Кливер…

      – Грэндж Кливер? Разве такие имена бывают? Признавайся, в нашем мире не существует типа, которого обзывают Грэндж Кливер.

      – Кто здесь рассказывает – ты или я? Если хочешь сидеть и слушать эхо своего лепета – валяй. Меня это вполне устраивает. Только не жди, что останусь торчать здесь, развесив уши. Всем известно, как ты надуваешься, когда садишься на своего конька и начинаешь молоть чушь.

      – Я? Надуваюсь?

      – Как воинствующий святоша реваншистской церкви, проповедующий с амвона.

      – Ты ранишь мое сердце.

      – Иногда мне это доставляет удовольствие.

      – Итак, ты работала на типа, чье имя не согласился бы носить даже самый последний гном.

      – Ага. Его мамочку и папочку, возможно, звали Тревор и Найджел. – Она еще раз упрямо, в стиле Торнады, взглянула на меня. – Я работала на него, по нраву тебе его имя или нет. Он поручил мне следить за Мэгги Дженн – опасался, что она может попытаться убить его. Так он говорил.

      – Убить? Почему?

      – Он не сказал, а я не спрашивала. Парень все время в таком настроении, что интересоваться неразумно.

      – И никаких предположений?

      – Да ты что, Гаррет? Я получаю три марки в день за то, что