Бросай кости. Джон Максвелл

раскрыв рот и глядя на нас. – Ребята, простите!

      Очень интересно, но именно сейчас у нее вновь появился тот самый, присущий ей, акцент.

      – Все путем, детка, – улыбается Макс и идет к своему давнему врагу. – Надо же. Я и не думал, что сюжетные линии могут продолжаться. Но теперь, наверное, ему вряд ли восстановят мозги.

      Убирая бластеры в отведенные для них места на бедрах, он оборачивается к нам.

      – Чего стоим? Возвращаемся – и к Башне.

      – А тот парень-казах и девушка-блондинка? – спрашивает у него Джесс, цепляясь в его плечо обеими руками.

      – Ильяс уже вылетел, а Алла… а где Алла?

      – Алла! – вскрикиваю я, хватаю винтовку одного из лежащих на земле солдата и бегу. Бегу по тому самому коридору, пока не нахожу поворот на В4.

      Сворачиваю.

      Бегу дальше, начиная держать оружие на весу.

      Нажимаю на кнопку первой же встретившейся мне двери, но она загорается красным. Отхожу и стреляю в панель из винтовки – дверь тут же отъезжает в сторону. Камера пуста. Иду к следующей двери и провожу те же самые действия – камера снова пуста.

      Третья дверь отъезжает в сторону после очередного выстрела – и моим глазам предстает не самая лицеприятная картина – две мрази (те самые солдаты), раздевшись по пояс, пытаются раздеть Аллу, но она сопротивляется. Очень слабо, но настолько, насколько позволяют силы. На ее лице – кровоподтек, а на панели состояния здоровья – семь процентов. Кто-то из ублюдков ударил ее.

      Дважды стреляю, проделывая в их грудных клетках две дыры, и бросаю винтовку на пол. Подбегаю к ней, разворачиваю лицом к себе.

      – Алла, ты как?

      Ее взгляд затуманен.

      – Алла?

      – Она уже не сможет продолжать, – раздается неизвестный мне голос.

      Оборачиваюсь. Передо мной – молодой мужчина, но с длинными седыми волосами, перехваченными на затылке резинкой, из-за чего прическа напоминает не что иное, как конский хвост. Одет он в длинный красный плащ-пальто, руки облачены в красные перчатки. Лицо совершенно не соответствовало цвету его волос – я бы дал ему не более двадцати. Если бы не эти странные волосы…

      Дверь в камеру закрывается сама собой.

      Я пытаюсь дотянуться до винтовки, но она тут же отскакивает к дальней части стены, оказываясь за спиной этого мужчины. Телекинез? Он может двигать вещи силой мысли?

      – Ты – новенький, да? – спрашивает он.

      – Да, – глотаю я вставший в горле ком. – А ты еще кто?

      Мужчина внимательно смотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на Аллу. Его впалые щеки очерчивали границы его черепа.

      – Я могу спасти ей жизнь, – он снова смотрит на меня, убирает руки за спину. – в обмен на кости.

      – Я не идиот, – ухмыляюсь. – Самый последний пункт правил гласит…

      – …что нельзя ни при каких обстоятельствах передавать свои кости кому бы то ни было другому, я помню.

      Его голос пробирает до костей. Не до игральных костей, а тех, что внутри человеческого тела. Мне становится жутко от вида этого человека.

      – Семь