Время подонков: хроника луганской перестройки. Валерий Борисов

заведующим их отделом, не зря же приехал в обком его отец, тесть здесь же. Попов давно засек их присутствие в высоких инстанциях. Надо быть с молодым начальником осторожнее.

      – Да. Идите. До свидания, Владимир Николаевич. – Семерчук пожал руку Попову и пошел в свой кабинет.

      Ждать родителей пришлось больше часа, и Роман вспотел от этого ожидания, хотя кондиционер в кабинете работал на полную мощность. Но за окнами духотища порядочная – за тридцать, несмотря на то, что наступал вечер.

      Наконец, вернулись отец и тесть. Оба были немного возбуждены.

      «А ведь опытные интриганы! – Отметил про себя сын и одновременно зять. – Занимают высокие кресла, а все равно волнуются при виде первого!»

      – Минеральная вода есть? – Спросил старший Семерчук. – И, желательно, холодная.

      – Есть. – Суетливо ответил Семерчук-младший и спросил. – А может пепси? Недавно завезли ее к нам в столовую, так я взял на всякий случай для гостей. Может ее, папа?

      – Пусть ее пьют зарубежные буржуи и наши пролетарии. А мне дай обыкновенной, минеральной.

      Роман достал из холодильника и запотевшую от холода бутылку «Луганской». Отец, увидев бутылку, удовлетворенно произнес:

      – Во! Это лучшая из минеральных вод. Наша – Луганская. Пепси ей в подметки не годится. Гадость зарубежная. За что ее пьют у нас целыми цистернами?

      – Потому, что ее у нас не выпускают. – Пояснил Фотин. – Как ее будет больше, так и пролетарии бросят пить эту бурду. – Он подозрительно оглядел кабинет Романа и тихо спросил. – Подслушивающих устройств нет?

      – Нет. – Ответил Роман. – Я недавно проверял, ничего в кабинете не обнаружил. Телефон прослушивают. Но с этим я ничего не могу поделать.

      – Пора заканчивать бояться. – Вступил в разговор отец, выпивший залпом стакан луганской минералки. – Наступило время гласности. Поэтому нечего бояться прослушивания. Сейчас все должно быть на виду. – В его словах чувствовалась дисциплинарная логика старого партийного работника. – А теперь, сынок, слушай. – Семерчук-старший перешел от гласности непосредственно к делу. – Вопрос о твоем назначении, вроде, решен. Столяренко не против, учитывая, что больше никого, кроме тебя, на это место не будет. Но этот, старый козел. – Так он выразился в адрес первого секретаря обкома. – Страхуется и говорит, что последнее слово за секретарем ЦК. Понимаешь ли, боится, что у него будет какая-то другая кандидатура. Могут какую-то никчемность перевести из другой области сюда.

      – Но он пообещал бороться за Романа, если возникнет такая необходимость. – Вмешался в разговор тесть.

      – Знаю я Столяренко. – Недовольно махнул рукой Семерчук-старший. – Перед Енченко он будет лебезить. Область с его приходом перешла в разряд дотационных. А при Шевченко – была во всем передовой. – Он вспомнил предыдущего первого секретаря обкома, который много сделал для области и до сих пор пользовался доброй славой у ворошиловградцев. Но его, коренного луганчанина, более десяти лет назад сняли с этой работы —и назначили