Время подонков: хроника луганской перестройки. Валерий Борисов

у тебя и так неприятности… – Но он тактично не стал при всех их пояснять, – из-за твоих знаний, вернее языка, всегда нарываешься на неприятности.

      – Так история учит. – Неохотно пояснил Матвеев свою мысль. – Был же уже прыжок в коммунизм… – И он замолк.

      – Перестройка – не хрущевская маниловщина. Сейчас все рассчитано до винтика. У нас в стране лучшие ученые, больше всего научных открытий, но они почему-то не внедряются. А если внедрялись, то мы бы давно жили при коммунизме. Почему такое происходит? – Задал он риторический вопрос.

      И снова ответил Матвеев:

      – Потому, что у нас есть план. Он все сковывает.

      Семерчук внутренне злился на Матвеева. Но у него были веские причины относиться доброжелательно к нему, даже помогать. Но когда-нибудь он нарвется на неприятность из-за своего ума и никто ему не сможет помочь.

      – Дело не в плане. – В сердцах, недовольно, произнес Семерчук. – Мы его выполняем. Статистика свидетельствует.

      – Статистика все врет. Когда логика бессильна, прибегают к статистике. Поэтому она не считается у нас наукой, а прикладной дисциплиной.

      – Хватит об этом спорить. Я хочу сказать, что Горбачев взялся за правильное дело. Надо поднять науку и технику и оздоровить наше общество духовно. А духовно поднять общество можно, только запретив пьянство. – Семерчук говорил убежденно, так как писали газеты, как говорили вышестоящие органы и товарищи. У него сомнений в правильности выбранного пути не было.

      – Давайте по этому поводу нальем. Надо выпить и закрепить перемены, которые касаются всех нас. – Предложил Милюк.

      Но тут вмешался Севрюков.

      – Витя! Мы говорим о серьезных вещах, а ты их сразу же сводишь на нет. То, что мы встретились в кое веки раз, и, конечно, отмечаем встречу, не означает, что мы все время так будем делать.

      – Леша, извиняюсь, что грубо зацепил твою партийную душу. Но уже пора выпить. А то пошли серьезные разговоры.

      – Ты такой же коммунист, как и я, как Роман. Не подковыривай нас. Давай лучше выпьем за твою защиту.

      – Давай.

      Снова разлили по полстакана водки, и выпили за Виктора. Но Дропан отказался.

      – Больше ребята не могу. Вы пейте, не смотрите на меня. Я ж не могу столько, сколько вы.

      Дропан действительно был равнодушен к алкоголю. Это знали все и не настаивали, чтобы он выпил.

      Семерчук, снова закусив помидором, сказал Дропану:

      – Вот ты, Толя, не пьешь. Почему бы тебе не организовать у себя в институте общество трезвости.

      – Я с сентября уезжаю в аспирантуру в Киев. – Уклонился от предложения Дропан. – Поэтому объективно не могу.

      – А жаль. Я сейчас ищу людей, которые бы возглавили это дело. Окажем помощь всяческую, даже будем зарплату платить руководителям общества. Такое общество уже создается в стране.

      – А кто его возглавит? Найдется ли непьющий в стране?

      – Найдется. Вот нам приводили пример. Горбачев пьет только «Боржоми». Понятно? Могут же люди не пить.

      – У