Время подонков: хроника луганской перестройки. Валерий Борисов

можно радушнее пригласил его Семерчук. Но сам внутренне напрягся – не зря он пришел – будет просить оказать ему услугу.

      – Здравствуй, Рома. – Ответил Милюк, протягивая руку для приветствия.

      – Садись. Что тебя привело ко мне?

      – Ваше совещание. Сказали всем обществоведам присутствовать в обязательном порядке. Вот и пришел. Поздравляю тебя с новым назначением.

      – Еще рано. Пока временно исполняю. Через неделю пленум. Как он утвердит, тогда и приходи поздравлять.

      – Все равно поздравляю. Ты быстро растешь. Наверное, ни в одной области нет такого молодого зава.

      – Не знаю. Как вызовут на совещание в столицу, посмотрю, может я действительно самый молодой. Но ты зачем пришел ко мне? Рассказывай, а то времени мало. Кто-нибудь еще прибежит сюда и помешает.

      – Я быстро. Меня ребята ждут.

      – А что они не зашли ко мне?

      – Не хотят задерживаться долго в обкоме. Мы сейчас идем обмывать антиалкогольную кампанию. Будем бороться с алкоголем путем его уничтожения.

      – Как всегда, ты шутишь невпопад. Дело же серьезное и важное. Сам понимаешь. Ты не работяга, тебе много объяснять не надо. А ты после такого совещания, такое заявляешь… – Обиженно ответил Семерчук.

      – Шучу. Но давно с некоторыми друзьями не встречался. Есть о чем поговорить. Не на сухую же разговаривать.

      – Черт с вами, такими активистами. Говори, что нужно?

      – Я вчера к тебе заходил, но не застал. Я по поводу Матвеева. Его вчера вызвали в ваш обком, в отдел науки и беседовали по поводу его отдельных высказываний.

      – Что именно? – Насторожился Семерчук.

      – На лекции, в институте он сравнил нашу партию с огромным динозавром. Он нам объяснил, что имел в виду численный состав. Нормальная партия должна составлять один процент от взрослого населения страны. Так на западе пишут. А у нас больше десяти процентов.

      – Так это хорошо. Чем нас больше, тем мы крепче.

      – Не думаю. Такая масса партийцев не может сразу же овладеть коммунистической идеологией. Идеология – удел избранных. Например, – у тебя она есть.

      – Пока избранных. – Семерчуку польстило, что Милюк считает его носителем передовой идеологии.

      – Но для этого мы и работаем, чтобы наша идеология стало уделом всех, а не только кадровых работников партии.

      – Ты со мной непроизвольно согласился.

      Семерчуку было неприятно дебатировать этот вопрос, и он спросил:

      – А откуда узнали в обкоме о Матвееве?

      – Кто-то из студентов настучал.

      – Не знаешь кто?

      – Нет. На лекции присутствовало более ста человек. Вчера он имел беседу с инструктором из отдела науки. Говорит, – подумал, что наступила гласность, все можно говорить.

      – Гласность не должна проявляться в критике партии. Так мы ее распылим. Были и у нас ошибки, но всегда партия их признавала и исправляла. Да, что я тебе рассказываю. Ты ж сам преподаешь историю партии, лучше меня знаешь. Что ему за это грозит?

      – Не знаю. Не приняли