Проект Стокгольмский синдром. Ольга Александровна Волкова

момента выезда из аэропорта. Степан улыбнулся, искренне рад, что мы встретились. Хотя я вспоминаю, что последний раз это было чуть больше полугода назад, Степан прилетал в Америку на стажировку по повышению квалификации, но, увы, встретиться нам фактически не представлялось возможным.

      – Я бы сказал, что нормально, но ты все равно поймешь – это не так, – с выдохом отвечает, крепко сжимая баранку руля. – Много воды утекло, Лёнь, очень много. И знаешь, – он поворачивается ко мне, а в глазах грусть, – приходится жить с тем, что имеем.

      – Это всегда так, – констатирую очевидное. – Как Ирина? – Степка напрягся, и все его тело будто передернулось, стоило произнести имя его жены. Я внимательно уставился на друга, словно пытался прочитать, что с ним происходит в данную секунду. – Вы развелись? – вопрос сам по себе соскочил с языка, заставив Власова еще больше сдавить руль до треска кожаной оплетки. – Ясно, – киваю, и не настаиваю на ответе. Несколько минут мы ехали в идеальной тишине, не считая шума вне машины, ведь внешнее нам не под силу остановить, чтобы действительно вкусить настоящую жизнь города.

      – Да, Островский, разошлись, как в море корабли – отвечает Степан, стараясь шутить, но вышел не совсем тот эффект, затем останавливает машину перед светофором. Загорелся красный свет, давая возможность передохнуть и спокойно поговорить, не отвлекаясь на дорогу. – После пропажи Оли, Ирина совсем ушла в себя. Чувствовала себя виноватой, что не могла разглядеть в своей подруге волнение, – Степан жмет плечами, словно до сих пор не может принять факт ухода своей жены. – Потом работа, – продолжает он. – Это сложно, Лёнь, психика не выдерживает изо дня в день проводить вскрытия тел, видеть мертвых людей и изучать их внутреннее содержимое, чтобы понять, как они вели свой образ жизни. А знаешь, что самое удивительное? – Он смотрит мне в глаза, потому что я с интересом слушаю его и в уме делаю пометки. Чертова профессия не оставляет меня, даже, когда речь идет о друзьях и родных. Отпечаток накладывается сильно, и от своей сущности уже не сбежишь. Я киваю на его вопрос, безмолвно прося об ответе, так как мне стало любопытно, что Власов открыл для себя в своей работе анатома. – Наше тело хранит в себе гораздо больше ответов на вопросы здоровья или образа жизни, который ведем как попало, чем сам человек может сказать о себе, будь он на приеме, например, у тебя.

      – Ирина осознано выбрала этот путь, стать анатомом, не думаю, что именно тела ее испугали, – проанализировав все прошлое, которое мне известно о девушке, я не считал ее пугливой, а значит, что-то ее сломило или стало точкой невозврата.

      – Девочка, совсем малышка, – голос Власова дрогнул, теперь я понял, в чем состояла проблема. – Я старался забирать детей себе, не разрешал дела, касающиеся их, передавать моей жене, – загорелся зеленый, и Степка нажал на газ, слишком резко, поэтому машина немного дернулась, сопротивляясь своему хозяину. – Но, видимо, у судьбы свои планы на нас, – вновь жмет плечами, пытаясь пропускать возродившиеся ощущения без всяких эмоций. –