Нежелание славы. Александр Карпович Ливанов

металл. Век имитаций! Правда, благородный вид у металла? Да и резьба, или орнамент, по окружности.

      Она: Обычный анодированный алюминий. Грузинская поделка. Да, сказала бы – подделка под что-то. И резьба-орнамент – то же. Выдыхается, эрозирует – как само национальное чувство – национальное искусство… Одно обозначение, одно рассеянное, смутное воспоминание, которое тут же перебивается чем-то всеобщим… По-моему, все национальное скоро будет пережитком. Для массы – пережитков, для отдельных людей – специальностью…

      Он: А о самом ободке что скажешь?.. Подарок ведь. Дареному коню в зубы не смотрят… Слушай, ведь поговорки – не за зря. Наука жизни! Удобный для запоминания кодекс морали. Как-то наше время мало страниц добавило. Неужели он уж такой полный? Или мы мало думаем об этой самой морали? Немудра механическая суета, бездушна?..

      Она: Почему, – думаем… Жизнь стала сложней, нет однозначных, заведомых заветов… Да, и суетней живем… И вправду раньше на все случаи жизни, как статьи в уголовном кодексе, были поговорки и пословицы. Попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй… А мы что придумали?.. «На пыльных тропи-ин-ках дале-е-ких планет…».

      Он: Ну, так уж ничего?.. Скажем – начальство ругать, что против ветра плевать… Еще? Ну, что еще?.. Ах, вот еще это, кандидатское, о своей науке: вперед не можем, назад нельзя, вот и толкаем ее в бок.

      Она: Пошловато. Мелко. Но и на том спасибо…

      Он: Ну еще это – Как жизнь? Бьет ключом – и все по голове!

      Она: Опять же – плоско… Курилка цеховая… Когда уже пары подняты, зубоскальство расшуровано – и такое сойдет, мол… А как раньше припечатают – намертво! Скажем, «Не покупай у попа лошади, не бери у вдовы дочери». Не просто ладно сказано: приметчивость народная, безошибочный психологизм!..

      Он: Но как же с подарком? Отложила. Не нравится?..

      Она: Нравится, не нравится… Вся эстетика ныне – зыбкая, в условностях, несерьезная: побрякушечная… Вроде этой грузинской, базарной «трудовой инициативы»… Скажем, раньше мужчина дарил женщине ожерелье, или там, бриллиантовую брошь… Даже и спрашивать – «нравится?» – не приходилось. И то, и другое – солидная сумма денег! С голоду не помрет бедная женщина. Вот и ответ был готов: «Какая прелесть!». И мужчину в щечку. Эстетика мерялась жизнью, имела, так сказать, денежное выражение… А ныне – женщина и так с голоду не помрет. И она, и возможный ребенок… Любовь свободна, мир чарует. До пенсии – работник, после – пенсионерша из работниц… Она – лишь биологическая условность. Нет духа: женщина! Нет поэзии больше в этом имени! Где народные песни, где романсы? О любви, то есть.

      Он: Что-то я тебе испортил настроение подарком… Прости, не угодил… Дай, вышвырну в окно… МХАТ когда-то приехал в Ялту к Чехову. Поднесли огромный чернильный прибор – видят: недоволен Чехов. «Что же надо было подарить?» – спрашивает Алексеев-Станиславский. «Мышеловку», – отрезал Чехов. Не любил ритуалов, не любил пустой траты денег… Не поняли. И тебя не понимаю…

      Она: Сколько стоит?..

      Он: Опять двадцать