Его одержимость. Astra Maore

потрясающе странной мысли. Никто у нас не знает, как Диего Рейес выглядит. Он никогда публично не показывает лицо.

      Этот мужчина передо мной дьявольски красив.

      У него крупные, резкие черты лица. Высокий лоб, черные глубоко посаженные глаза под густыми бровями, четко очерченные скулы, полные чувственные губы и… густая борода.

      Это зрелая, опасная красота, и я на миг замираю, не понимая, что этот человек здесь делает.

      А потом понимать становится поздно.

      Он делает ко мне не шаг, а скорее бросок. А в его глазах что-то страшное. Темное. Звериное.

      Это нечеловеческие глаза, хотя и отчаянно красивые. Диего Рейес и вправду демон.

      И я шепчу:

      – Ты будешь проклят, если меня коснешься.

      ***

      ДИЕГО

      На миг мне кажется, что эта девка просто больная на голову. Я перевидал кучу шлюх, но ни одна не осмеливалась говорить мне такое в лицо.

      Может, эта просто не в себе? Может, она и не шлюха?

      Я не хочу ебать сумасшедшую.

      Останавливаюсь и смотрю в ее глаза цвета морской волны. Удивительный оттенок. Я бы подумал, что линзы, но у этой соплячки даже на нормальную одежду денег нет. Значит, все свое, как и сводящее меня с ума прикрытое одной тряпкой тело.

      Прищуриваюсь и улыбаюсь. Зло.

      – Да, я уже весь пропах серой. Добро пожаловать в ад, чика.

      А она только вскидывает подбородок.

      – Я тебе не чика.

      У меня изнутри волна гнева поднимается и душить начинает. Стискиваю ладони в кулаки. Сейчас проверю, насколько она поехавшая. И выебу. А потом выкину и забуду. Только имя ее запомню.

      Таких мало. Одна на миллион, наверное. Я раньше не встречал.

      – И кто же ты? Или мне вздергивать твою родню по одному, пока не сознаешься?

      – Меня зовут Анхела Рубио, подонок, – а глаза уже не лазурные. Они темные от гнева и ярко блестят.

      Не психованная, значит. Психичка не станет огрызаться. А просто не знающая свое место слишком борзая шалава. Слишком красивая для такой суки.

      Я делаю шаг к ней, а она податливо отступает к двери.

      Вот так. Скоро ты начнешь бояться. Скоро заорешь и начнешь молотить кулаками в дверь, как многие до тебя.

      – Сколько тебе лет? Давно продаешь себя? Отвечай, – я спрашиваю тоном, от которого мои люди ссутся.

      А эта не ссытся, она просто делает еще шаг назад, сжимая свое проклятое полотенце так, что костяшки пальцев белеют.

      – Восемнадцать.

      – Я не привык повторять вопросы, – я делаю широкий шаг и практически заталкиваю девку в угол. Она сама юркает туда. Тупая затея.

      Хотя все ее поведение тупое и охеренно меня злит. Почему такая, как она, смеет огрызаться, а Клара… Ненавижу этот долбаный мир.

      И эту сучку с проклятыми голубыми глазами начинаю ненавидеть. Ее пухлые губы не должны мне дерзить. Но она видимо не понимает, на что нарывается.

      – Я не продаюсь.

      – Ты просто очень гордая, да? Или, – меня вдруг пронзает несуразная мысль, – уже вся мокрая? Хочешь меня, куколка?

      Ее губы сжимаются в линию, а грудь высоко