Одинокая лисица для мажора. Галина Чередий

меня укладывают и в кого член направляют.

      Привычно заныло за ребрами при мысли о Рокси и приспичило насинячиться или расхерачить кому-нибудь харю, попутно хапнув боли и себе. А лучше и то, и другое. Вот с хера я когда-то однажды решил, что мы вместе – это неизбежный сценарий в будущем, и настолько потом привык к этой мысли? Она ведь никогда таких планов не озвучивала. Просто мы как схлестнулись, не пойми как влились друг в друга, да так и оставались дальше на одной волне. Был секс, не было – все одно. Наши отношения от этого никак ведь не менялись. С ней одной так. Девок я же через себя что ту воду пропускал. Пить захотелось – выпил, а потом, как и полагается с водой в организме – выссал. А Рокси… ну, она другое совсем. Это вообще не про похоть или гребаную физиологию. Она у меня была, а я у нее. Пока не свалился на наши головы долбаный Гризли и не отнял ее безвозвратно. Подгреб в свою берлогу, проведя для меня навечно черту френд-зоны. А Рокси с этим согласилась. Почему – до меня так и не дошло до сих пор. Только друзья, и никак иначе теперь. И все-то у них хорошо стало, а вот чем или кем мне дыру в жизни законопатить – я до сих пор не знаю. Такие, как Рокси, существа рода человеческого – штучная вещь. Мало того, что второй такой не найдешь, так ведь и не работает же эта фигня с простым замещением подобным. Не-а. Нельзя найти другого человека похожего на того, что занимал в тебе громадное место, и вставить его в образовавшуюся брешь. Не прирастет. Будет одно сплошное отторжение от такой, мать ее, трансплантации, и ты станешь разваливаться еще быстрее. Потому что все не то. Не оно, не она, чужое. Хватит, а! За*бала эта гадская песня по кругу внутри!

      Само собой, собраться и доехать за отведенные отцом пятнадцать минут я не успел. Так что, когда приехал, папахен вовсю уже отвлекал Кропаченко-старшего, хвастая своей немалой коллекцией ружей и охотничьих ножей, а мамуля заговаривала зубы всякой бабской херью его супружнице – типичной блонде с роскошными формами и по-коровьи туповатым взглядом, что вот никак не могла быть матерью рыжей телки, скучавшей в одиночестве у окна гостиной. Ясно, господин Кропаченко сменил старую кобылу на ту, что помоложе и больше его нынешнему статусу соответствует. Это нормальный процесс для людей круга моих предков – скидывать старых жен, что помнили их еще нищими, борзыми и частенько в дерьме каком и кровушке замаранными, как ненужный балласт. Ну не моден постепенно становится у поднявшихся товарищей флер криминала за спиной и грязных бабок. Особенно у тех, кто в политику подался.

      – Ой, а вот и Антошенька! – возопила маман, и вечер понесся по заранее предугаданному мною сценарию.

      Хорошего (прости господи) мальчика меня представили чистому сокровищу, Улечке Кропаченко, рыжей и вполне себе привлекательной, кстати, девочке-припевочке, судя по ее прикиду. Я незаметно облапал ее фигуру под белой, наглухо застегнутой до горла блузкой и прямой юбкой ниже колена. Это ее папаня там обрядиться по-стариковски заставил? Создавали образ нежного невинного создания? Ага, а то я не засек, как это, создание, бля, по мне глазами черкануло. Глянула как пристрелила. Интересненько