Некробудни. Смерть – не оправдание. Купава Огинская

серьезные последствия были устранены студентами, как раз гостившими у родных во время летних каникул. Все остальные проблемы почти два месяца поджидали меня.

      Дураков, готовых отправляться на службу в глушь, к самой границе государства, среди некромантов не было. Кроме, разве что, меня.

      Остановившись перед разрытой и затопленной частыми дождями могилой, я не смогла сдержать тяжелого вздоха.

      – Будто и не уезжала ни в какую академию.

      Утром, сразу после того, как подпишу все документы в канцелярии, мне определенно придется заглянуть на прикладбищенский склад, проверить, сколько упокоенных тел не были опознаны и не смогли вернуться в свои могилы. И как-то решать, что с этим делать.

      – Простите…

      Заклинание упокоения полетело в сторону застывшей у дерева фигуры раньше, чем я успела разглядеть говорившего. А когда разглядела, на всякий случай послала следом усиленное заклинание вечного покоя, чтобы наверняка.

      Умертвие лишь пошатнулось, удивленно кашлянуло и повторило:

      – Простите, что отвлекаю, но, кажется, у меня возникли некоторые проблемы.

      Атаки моей он почти не почувствовал.

      – Какие могут быть проблемы у покойника? – хмуро спросила я, наудачу попытавшись упокоить его еще два раза.

      – Видите ли, я не совсем уверен, что умер, – беспомощно признался он.

      Нервный смешок вырвался клубами белого пара в морозный воздух. Я не чувствовала рядом с собой жизни. Только ее затухающий след, как бывает у недавно погибшего человека.

      Тот, кто стоял в нескольких шагах от меня, живым определенно не был. Но и мертвым себя не признавал.

      – Как вас зовут? – спросила я, пытаясь нащупать нити контроля. Ведь если умертвие не желает покоя, значит, им кто-то управляет. Кто-то сильнее упокаивающего. Эту простую истину в нас вбили еще на втором курсе.

      Но ни одного следа не тянулось от тела говорившего. Ни одной зацепки.

      Это настораживало и злило одновременно.

      – Не помню. Я не помню ничего, что было до того, как я очнулся на этом кладбище.

      Какое-то время мы стояли в тишине. Он у облетевшего дерева, и я у залитой водой могилы. Возможно – его могилы.

      – Ладно, – порывшись в карманах пальто, среди всего хранившегося в них мусора я нашла простой амулет на длинном шнурке и кинула его парню, – надень это и иди со мной.

      Он неловко выполнил мое требование и послушно пошел следом, осторожно отставая на несколько шагов. Будто это я тут была угрозой и это меня нужно было бояться. Меня, а не умертвие, способное противостоять силе некроманта.

      – Что это? – Он постучал пальцем по латунной основе амулета.

      – Твой намордник, – призналась я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал уверенно, и вовремя проглотила трусливое «надеюсь».

      Для обычного умертвия этот треугольник на шнурке был бы приговором – его активация прерывала все магические потоки в теле носителя, что для мертвеца, существующего исключительно благодаря магии, приравнивалось