Обэриутские сочинения. Том 2. Игорь Бахтерев

ять кыхал

      Абак амел имею

      Уразумел?

      Петров:

      Прости. Не разумею.

      Бог:

      Эх, неученость. Мрак.

      Начнём с другого бока

      Абак амел

      Кыхал гвыять

      Имею.

      Петров:

      Не ухватить и не понять.

      Бог:

      Имею

      Иметь

      Имеешь

      Осьмушками, осьмушками!

      Ну, разумеешь?

      Петров:

      Осьмушками – гвы ять кыхал?

      Не А, не Бе – то звук иной

      Шершавый тощий и больной.

      Бог:

      Но-ха́л.

      Софья:

      Петров, он не в себе!

      Бог:

      Простите, сударь

      Вы с невестой

      Дрянь земли, утробы гарь

      Жизни тухлые помои

      Обрести хотите место —

      Неразумные вы твари

      В светлой сакле над землёю!

      А стоите над трясиной

      Развеваясь как осины.

      Всё. Теперь со злости

      Я вам переломаю кости

      В зловонный зад вгоню свечу,

      И чрева гниль разворочу!

      (Он с воплем сорвал тряпицу, за которой была скрыта другая комната)

      Прочь! Прочь!

      Там досидите ночь

      Авось найдётся место

      Тебе балде с твоей невестой

      Мокрицы

      Прелые онучи!

      Умалишённых испражненья!

      Блевотина индюшек!

      К башкирам упеку!

      Дубьё – еловый тын,

      В Баштым!

      В Уфу!

      Не знаю, что ещё сказать…

      Тьфу!

      Ать, два – и он показал им голый живот

                          со всеми последствиями.

      Они стояли без движений,

      Глядели косо врозь…

      А между тем в дверях

      Промокший ангел вырос

      У ног его кольцом свивался

      Трёхцветный пёс

      Тот самый Бум

      Взор ангела смеялся

      Под влияньем нехороших дум

      Бог:

      Где шляешься бездельник?

      А вы – идите, идите.

      А то я возьму да прямо в вас и плюну.

      И будет неприятно

      Неопрятно,

      Некультурно…

      И будет превеликий грех!

      (За его спиной раздался лёгкий смех.)

Глава пятая: постояльцы

      Свят, свят, что это была за комната, куда они теперь попали, и находилась она не в Санкт-Петербурге, а где-то на Площадной улице в Туле с видом из окна на пустынную базарную площадь. Свят, свят и что только в этой комнате творилось, куда они теперь попали.

      На низеньких палатях

      На жёстких одеяльцах

      В убогой атмосфере

      Валялись постояльцы

      Не то люди, не то звери.

      Куда же встать,

      Куда присесть им,

      Чтоб сердца успокоить стук?

      И как синички на насесте

      Взобравшись на сундук

      Они делили крошки из кармана,

      Делили нежность рук и ног.

      Пожелтевшие странички

      Из