Мы люди… Разлом. Олег Моисеенко

а с этим разочарование, бессмысленность и даже вредность своих обязанностей и выполняемых поручений. Случались минуты отчаяния и возникали мысли о смерти, дальше так продолжаться не могло. Его напарник, Константин Федин, весельчак и балагур, высокообразованный и ответственный офицер штаба, успокаивал его, рассказывая очередной неприличный анекдот или историю из своего юношества, переводил беседу на семейную жизнь. Сергей Александрович вспоминал о жене и сыне, и ему становилось стыдно за свои мрачные мысли, но ненадолго.

      В первых числах июля обстановка на фронтах резко накалилась, войска Южного фронта оставили Галицию и продолжали отступать уже на своей территории. Не лучше обстояли дела и у их соседей справа. Командующие фронтами подготовили очередные предложения по дальнейшим действиям их войск. Эти предложения обсуждались в квартирмейстерском управлении и вызвали много споров. Сергей Александрович стал защищать предложения одного из командующих армией, как услышал резкий ответ уважаемого им генерала:

      – Этот командующий – полная бездарность, если не сказать больше, – и добавил: – Это самый настоящий олух.

      Произнесенные слова унижали честь и достоинство командующего в присутствии нижестоящих чинов. Сергей Александрович, сдерживая себя, стал его оправдывать, напоминая о полученных им несколько недель назад наградах за умелое руководство успешной операцией. Генерал подошел к Сергею Александровичу и похлопал его по плечу:

      – Вы не огорчайтесь, голубчик, в военном деле для полководца важна победа. Тогда его наградили, а сейчас ругают. За него и нас ругают последними словами, только мы тех слов здесь не слышим.

      Внутри у Сергея Александровича все кипело, вечером он написал прошение об отправке на фронт. К этому поступку подталкивала его окружающая обстановка, уже в открытую шли разговоры об изменениях в руководстве Ставкой и смене места ее расположения, назывался город, который находился далеко в тылу. Уважаемый офицерами штаба, начальник их управления учтиво и вежливо просил его отправляться в составе единой и сплоченной команды к новому месту службы, Сергей Александрович же продолжал настоятельно проситься на фронт. В душе генерал понимал и поддерживал желание своего подчиненного. Он тоже переживал о случившемся на фронтах и тоже искал причины неудач, понимая, что Россия не была готова к такой затяжной войне. Ни в столице, ни в тылу генерал не видел тех устремлений, того напряжения сил, которое могло бы изменить существующее положение дел. Дело было не в войсках и командовании, фронт и тыл существовали сами по себе. Армию нечем было вооружить и обеспечить всем необходимым для разгрома противника. Генерал не мог высказать свои мысли сидящему напротив него грамотному и подготовленному для штабной работы полковнику. Для уважаемого генерала и убывающих с ним штаб-офицеров не являлось секретом, что на новом месте на них будут смотреть со злорадством