Мы люди… Разлом. Олег Моисеенко

Сейчас здесь, в вагоне, перед ним возникла Варя радостная, улыбающаяся, как в те дни перед его отъездом в Краков. Ведь это было совсем недавно, а как все изменилось… «Как она там? Может, я увижу ее?» – мелькали в голове мысли и закрадывалось сомнение: «А может, я поступил необдуманно?..» Вины перед Варей Вацлав не чувствовал, их близость он считал естественной, как и первую близость с кузиной в их доме в Кракове, после которой он несколько дней избегал встречи с мамой, боясь, что та по его виду сразу догадается о случившемся между ним и Анжелой. Нелли знала наклонности и желания племянницы и догадывалась, к чему могут привести ее вольности, но старалась не замечать их и не препятствовать им, а втайне поощряла, успокаивая себя мыслью, что сын уже взрослый и ему нужен такой опыт. Запах духов, прикосновение мягких волос, почти открытые полные груди, от которых Вацлав пытался отводить взгляд, воркующий голос, который раздавался у самого его уха, вызывали в нем жгучее желание, тело покрывалось испариной. Так продолжалось два вечера, потом он ничего не помнил, а когда просыпался, его снова окутывала мягкая истома, от которой перехватывало дыхание и вырывался крик. Но это безудержное и захватывающее состояние неожиданно прервалось: Анжела засобиралась и уехала. Вацлав несколько дней был сам не свой, его влекло к Анжеле, к ее зрелому бархатистому и мягкому телу.

      Кузину он встретил на своей свадьбе, все в ней было прежним, но той силы влечения, которая охватила его в ранней юности, он к ней не испытывал. С Варей все было по-другому, в глубине души он мог бы себе признаться, что любил и сейчас любит ее, а не жену. Регина во многом напоминала ему маму, Вацлаву было с ней спокойно и ничего не страшно, он уже не мог представить себя без нее… Поезд замедлял ход, и с таким настроением Вацлав начал готовится к выходу.

      Через день после приезда настроение Регины стало меняться, ее поразила убогость и беспорядок в доме, и очень пугали скрипящие полы и шаткая лестница в комнаты, где они спали. Был расстроен и Вацлав, он всячески пытался успокоить и развеселить жену, приглашая ее на прогулки, рассказывая о деревьях, что росли вокруг дома, о птицах, что помнились ему с детства. Это продолжалось недолго. Как только они возвращались в дом, отовсюду всплывали страхи, от которых хотелось быстрее спрятаться. Таким укрытием стал кабинет отца Вацлава. Там молодая чета Грушевских и проводила больше всего времени.

      В тот вечер Регина чувствовала себя уставшей и раздраженной, становилось ясно, что отсюда нужно уезжать, но никто из них не хотел сказать об этом первым. Регина стала медленно подниматься по ступенькам лестницы, и почти у самой двери у нее закружилась голова. Она облокотилась о перила, раздался треск и крик, полный ужаса. С большим трудом Вацлаву удалось донести Регину до кабинета и уложить на диван, она тяжело дышала и была в беспамятстве, у нее начались роды. В доме поднялась невообразимая суета. Старая няня выгнала всех из кабинета и, покрикивая на прислугу,