На светлой стороне. Юрий Быков

сами, а вот со средствами… Работать они нигде не могут, а если и могут, то как их устроить без документов? да и куда? Здесь нужен другой подход. Вы же Савойский? – обратился он к художнику.

      – Именно так.

      – Ваша картина в первом зале висит. Нам экскурсовод (кивок в сторону Ларисы Дмитриевны) сказала, что ваша живопись теперь высоко ценится. Ну, понимаете, к чему я клоню? Вы будете писать картины, а я организую их продажу. У меня есть кое-какие связи. Вы готовы сотрудничать?

      – Я не знаю, – растерялся живописец. – Но, если нужно, то… готов-с…

      – А вы, конечно же, будете получать свой процент, – уловил суть Иванцов.

      – Конечно же. Шестьдесят процентов от выручки.

      – Милейший! – вмешался вдруг Ениколопов. – Спасибо за идею, но мы и без вас как-нибудь…

      – А вот это уже второй путь. Я сообщаю в полицию о появлении этих граждан. Там, естественно, во всю эту историю с превращениями не поверят. Помаринуют у себя, а потом отправят в дурдом. Какие в этом случае плюсы? Их нет! А минусы? Упущенная выгода! Ну и ещё то, что бедняги до конца своих дней пробудут в психушке!

      – Вы циничный негодяй! – холодно произнесла Лариса Дмитриевна.

      – Да что вы сразу обзываться-то?! Подумайте, я же дело говорю! Вон, девушка ни жива ни мертва сидит… Пожалели бы…

      Настя и, в самом деле, сидела, вцепившись в руку брата и, бледная и застывшая, походила на прекрасное изваяние.

      – Дать бы тебе в морду! – произнёс зло и решительно Антон, и такой мужик проглянул в нём, что Козличенко невольно отшатнулся, а Настя отмерла и тотчас нашла его взглядом. – Но придётся с тобой согласиться… Если ты губу закатаешь насчёт шестидесяти процентов.

      Коллеги Антона и не подозревали, какой он тёртый калач!

      – Ладно, ладно, – Козличенко выставил перед собой ладони стеночкой, – пятьдесят на пятьдесят…

      – И орграсходы за твой счёт!

      – Хорошо, грабьте!

      – Соглашайтесь, Даниил Викторович, – кивнул Натыкин.

      – Чёрт с вами! – махнул рукой Иванцов. – Да, и… как вас там?

      – Козличенко Валерий Акимыч, – довольно улыбнулся пройдоха.

      – Оставьте свой телефон и идите уже в автобус!..

      Когда за ним закрылась дверь, директор виновато взглянул на «гостей»:

      – Таковы уж реалии нашего времени…

      – И вы ещё оправдываетесь! – воскликнул Вележаев. – Вы – наш счастливый случай! Этот тип прав: окажись на вашем месте другие люди, нам, скорее всего не миновать жёлтого дома! Но каково! Мне даже и в голову не пришло, что возможно подобное развитие событий!

      – Да уж, – шагнул к Натыкину Савойский и протянул руку, – мы все искренне вам признательны…

      – А теперь о насущном, – сказал Иванцов, – вам же где-то надобно жить… Какие, друзья мои, – посмотрел он на музейщиков, – будут предложения?

      – Вообще-то, для начала нужно всех обуть, – здраво заметил Антон.

      – И, прошу прощения за интимную подробность, – продолжил Вележаев, – на нас нет нижнего белья.

      – Конечно,