В плену иллюзий. Сергей Бусахин

разве так можно: без старшего в группе? – удивился я.

      – Конечно, можно. Так многие делают, – спокойно ответил Грушин, – только если что случится – будут со старшего спрашивать.

      В Момбасе мы провели три дня. Ходили на литораль около отеля «Oceanic», где купались и бродили по коралловым отложениям в поисках раковин и более или менее сохранившихся кораллов, выброшенных на берег при шторме, или просто сидели на берегу и наслаждались видом океана, а то и, вольно раскинувшись на тёплом белом песке, загорали на тропическом солнце, обдуваемые прохладным морским бризом; с интересом наблюдали за играми местной детворы, которая однажды утащила у рассеянной Эльзы Ивановны фотоаппарат, легкомысленно оставленный при купании на подстилке и который мы всё же нашли спрятанным жизнерадостными и резвыми детишками неподалёку – в крабовой норе – и заваленным, для маскировки, береговым мусором. Осматривали сам город, главную улицу которого украшали скульптуры громадных перекрещенных слоновьих бивней в виде двух арок. Побывали в районе коттеджей, которые сияли своей белизной и красными черепичными крышами. Было сразу заметно, что здесь обитали состоятельные жители города: в каждом дворе находился дорогой современный автомобиль, слуги ухаживали за садом, выбивали ковры или жгли мусор, а сами дома выглядели так, будто их только вчера построили. В бедных кварталах узких замусоренных и пыльных улиц блуждали полупьяные и часто одетые в изношенную или просто рваную одежду весёлые бедняки. Они были абсолютно раскованны и с удовольствием с нами общались и, судя по всему, были довольны своей жизнью. Я верил им, думая про себя: «Что же в этом удивительного. Они родились в этом природном раю, где сплошное лето, и зачем дёргаться, когда можно, не думая ни о чём, и так прожить. Привычка, знаете ли». И словно в подтверждение этого, вдруг увидел молодого парня, вальяжно и не спеша дефилирующего по улице босиком, в рубахе, порванной в лоскуты, которые развевались на ветру, но в новых расклёшенных брюках бордового цвета. Его чуть надменное лицо выражало полное удовлетворение собой и своей жизнью.

      – Серафим Всеволодович, – в восхищении от увиденного, восклицаю я, – видели, какой фартовый молодец прошёл? Одно загляденье!

      Но он не видел: к детской радости Серафима Всеволодовича, его взгляд был прикован к громадной ящерице, внезапно перебежавшей нам дорогу, и с воплем:

      – Я же натуралист! – он отважно бросился за ней в погоню, а мы последовали за ним.

      – Куда вы, Серафим Всеволодович? – испуганно вопила Эльза Ивановна.

      – Необходимо его срочно догнать, – отдуваясь, говорил я ей на бегу, – вдруг это чудовище начнёт обороняться и укусит нашего Грушина. Мы обязательно должны прийти ему на помощь.

      После этого моего легкомысленного заявления Эльза Ивановна от ещё большего испуга полностью потеряла над собой контроль и осела всем своим телом на пыльный и замусоренный тротуар. Не заметив её исчезновения,