Оцепеневшие. Александр Варго

часа.

      – Послушай, Ирма… – вновь заговорил Саша, внимательно осматривая костяшки пальцев. – А что, если…

      – Если что?

      – Если твоих родителей не станет?

      На лице Ирмы отразилось непонимание.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Что, если они умрут раньше, чем наступит двенадцатое октября?

      Она со страхом отодвинулась в сторону.

      – Ты что? Как это они, по-твоему, умрут?

      – Они умрут, – с нажимом продолжал Саша. – А ты придешь жить к нам. Моя мама очень добрая, ты сама знаешь. Она согласится, чтобы ты жила у нас. А потом мы поженимся.

      – Ты что, дурак?

      Саша обиженно поджал губы.

      – Ты же сказала, что любишь меня.

      – Да. Но я не понимаю, почему мои приемные мама с папой должны умереть. Они крепкие и здоровые.

      Саша пристально смотрел на Ирму, и, похоже, она обо всем догадалась. Лицо девочки покрылось смертельной бледностью.

      – Даже не говори об этом, – пробормотала она, испуганно замотав головой. – Ты что, хочешь стать убийцей?

      – Я спасу нас. Потому что другого выхода нет.

      Ирма подскочила на месте, как от пощечины.

      – Нет, нет. Я не дам тебе это делать, – взмолилась она. – Сашка, пожалуйста! Блин, и зачем я только тебе сказала это! Я запрещаю тебе даже думать об этом!

      Ковалев поднялся с лавки. Ирма смотрела на него взглядом брошенной собаки, которую хозяева оставили на обочине, а сами умчали прочь.

      – Ты уходишь?

      – Мне надо подумать, – коротко ответил Саша.

      – Не бросай меня.

      Их взгляды пересеклись, и он вздохнул. В изумрудных глазах любимой он в отчетливых подробностях видел ужасную картину – лежащая на полу Ирма с растерзанным горлом, из раны вытекает кровь, с каждой каплей унося ее хрупкую жизнь.

      – Я выйду завтра, – сказал он напоследок.

      – Я люблю тебя.

      «А я тебя», – хотел сказать Саша в ответ, но промолчал.

      Он уже говорил это. Говорить можно что угодно, пора доказать свои слова делом.

* * *

      Утром Ирма ждала его у подъезда, но Саша, выйдя наружу, сделал вид, что вовсе не удивлен.

      – Нам нужно поговорить в тихом месте, – сказала она заговорщическим тоном.

      – Пошли в лес?

      – Нет, у меня предложение получше. Пошли к гаражам. Там рядом овраг и почти никого нет.

      Всю дорогу они молчали. Саша несколько раз порывался заговорить, но каждый раз его что-то останавливало. Он искоса поглядывал на серьезное лицо девочки. Губы Ирмы были плотно сжаты, взгляд уверенный и взрослый, совсем не свойственный ее возрасту.

      «Она что-то решила», – подумал Ковалев, стараясь идти в шаг с Ирмой.

      – Где-то здесь был гараж папы Дрона, – встрепенулся он. – Я был там после пожара. Там все черное от сажи, и ворота нараспашку. Машина тоже сгорела.

      – Наверное, это было самое ценное, что пострадало, – обронила Ирма, и он не сразу понял, что она имела в виду. А когда понял, поежился.

      Они завернули за будку охранника, которая уже год как была необитаема, и, продравшись