Страшные истории для маленьких лисят. Большой город. Кристиан Маккей Хайдикер

пронзительно взвизгнула и сунула руки в перчатки.

      У О-370 защемило сердце. Вот они и настали – сумерки лисёнышества. Если альфы уже сейчас отправляются в Сарай, не за горами тот день, когда и они с Н-211 отправятся следом. А ведь они так и не испытали даже малюсенького приключения!

      – Что ж, мои дорогие лисы, – величественно произнёс А-947, глядя, как Ферн с отцом идут по двору. – Кажется, пробил час.

      – О-о-о, – простонал Н-211, – кроме тебя, никто не рассказывает истории так хорошо!

      – Спасибо большое, – обиженно запыхтела П-838.

      Ферн подошла к клетке А-947 и широкими глазами посмотрела на крупного лиса:

      – А он не укусит?

      – Не-а, – ответил Фермер. – Твой дедушка научил меня разводить только самых тихих. Чтобы с каждым поколением из них выходила вся дикость. Вот поэтому у них глаза такие большие, а уши болтаются. Да и зубы довольно тупые. Только смотри, чтобы перчатки сидели плотно и морду ему держи от лица подальше.

      Ферн кивнула и затянутыми в перчатки руками с трудом вставила ключ в замок.

      А-947 гордо выпятил грудь.

      – Рассказывай истории так, как следует, – сказал он, оборотясь к П-838. – Пускай тьма остаётся в лесу, где ей самое место. Пускай страх живёт в юных лисьих сердцах, дабы оставались они признательны Ферме. Дабы ни единый лисёныш не испытал вовеки того, что выпало Юли и Мии.

      П-838 торжественно склонила голову:

      – Обещаю.

      – А вы, лисёныши, – заговорил А-947 с Н-211 и О-370 и вдруг подмигнул, – берегите хвосты!

      Замок открылся, и Ферн робко сунула затянутую в перчатку руку в нору к лису-альфе.

      – Тише, тише, – заворковала она. – Я больно не сделаю.

      А-947 даже не зарычал – он покорно позволил девочке взять себя за шкирку и потащить по лужайке.

      – Я не стану менять истории слишком сильно, – провыла ему вслед П-838. – Разве только в конце устрою, чтоб мистер Шорк убежал с мисс Лисс.

      А-947 не обернулся. Он с молчаливым достоинством шагал к Сараю.

      – Я пошутила! – тявкнула П-838.

      О-370 смотрел, как Фермер открывает в Сарае дверь – ровно настолько, чтобы пройти внутрь, как зажигает огни, и те, замерцав, заливают темноту вокруг белым.

      – Подожди тут, Ферн, – сказал Фермер и зашёл в Сарай.

      О-370 и Н-211 прижались носами к сетке, надеясь хоть мельком заглянуть в Сарай сквозь приоткрытую дверь.

      Но из-за света ничего не было видно. Там, должно быть, уже целые сотни лис. А может быть, целые тысячи.

      «Как они там все помещаются?» – спросил у мамы О-370, когда жил с ней вместе в щенячьем загоне.

      «Сарай простирается в лес на целые мили, – прошептала мама. – Далеко-далеко. Настолько, чтобы хватало места всем лисам, которых ты знаешь, и всем лисам, которых не знаешь. Моим родителям, их родителям… всем, кто появился на свет после Юли и Мии».

      О-370 подумал, что мама наверняка права, ведь он никогда не видел, чтоб лисы выходили из Сарая. Только Фермер выносил оттуда какие-то деревянные ящики и складывал в кузов грузовика. Но ящики были такие плоские, что лисица