Грозы царь – Иван Грозный. Александр Бубенников

опекунов я нашел свидетельства и доказательства их ущербности и корыстолюбия, что противны Господу… Знаешь, Федор, где нашел?

      – Где же, государь?..

      – В Священном писании, Федор… Потому и Библию наизусть знаю – от корки до корки… Владыка Макарий, сам назубок ее знающий, строго проверил меня… Говорил, много знавал он балаболов, якобы затвердивших Библию… Так вот, я не из тех балаболов…. Известно, что слабы и тщеславны людишки – приписывают присваивают себе то, чем не владеют, на что прав не имеют… Тебе первым, друг мой Федор, я признался, почему наизусть выучил Священное Писание – чтобы в сердце моем проросли доказательства правоты моей царской власти против беззакония бездарных слуг-опекунов… Так-то, мой друг, даже владыка Макарий не знает о том… Его знание наизусть Библии даст силы святые помочь своему Отечеству утвердить меня на царском престоле… Только когда это будет?.. Я больше о врагах своих думаю – как их переиграть и на место поставить…

      Федор со смущенной улыбкой, стыдливым румянцем на щеках с восхищением выдохнул:

      – Государь, признаюсь честно, от всего сердца, никак и никогда до наших задушевных бесед не думал, что ты так умен и образован…

      Иван тоже неожиданно залился густым стыдливым румянцем и залепетал странные слова признательности и благодарности:

      – Ну, что ты, что ты, друг мой верный… Это я тебя должен благодарить больше… Никто меня так не слушал и не побуждал к рождению мыслей поразительных… Я сам в полете мыслей, как на крылах, возвысился… Да не я один в нашем разговоре летал… Мы с тобой оба парили в заоблачных высях…

      Пока государевы уста что-то лепетали – восторженное признание в дружбе и любви, или нечто подобное – только что родившиеся мысли Ивана делали новые пируэты. «Как сладко зарождение дружбы двух родственных душ… Сегодня вдруг я сам осознал свое новое рождение – в товариществе, в понимании… Созвучие душ так редкостно, почти невероятно… И вот это созвучие произошло… Даже в том наше созвучие, что Федору нельзя было мне не сказать свои восторженные похвалы моему уму и таланту, а мне нельзя было их не принять, ибо неприятие похвал было бы так же фальшиво, как и замалчивание их… Созвучие дружеских душ удивительно и волнительно… Как прекрасно, что мы с Федором находим отчаянное удовольствие именно в чистейшем и ясном звучании различных тонких душевных струн, которые мы затрагиваем в наших доверительных беседах… И мы готовы говорить и говорить вечно, будто никогда не наговоримся… Будто оторвут нас друг от друга – и не сумеем мы выговориться в дружеском святом порыве, когда души нараспашку и струны обнажены для счастливого чудесного созвучия… Боже, мне кажется, что нам недостает времени, возможно, даже слов любви, чтобы выразить друг другу все искрометные мысли и чувства, которые вырываются наружу из глубины наших обнаженных душ… Созвучие струн душевных, душ мятежных и нежных вдохновляет на подвиги, ибо чувство дружбы всесильно…»

      Установление