Солярис. Эдем. Станислав Лем

не знаю.

      Она опустила ноги на пол и встала. Подошла к разбитой двери.

      – Крис!

      Я взял ее сзади за плечи. Она дрожала. Вдруг она быстро обернулась и заглянула в мои глаза.

      – Крис, – шептала она. – Крис.

      – Успокойся.

      – Крис, а если… Крис, может быть, у меня эпилепсия?

      Эпилепсия, боже милостивый! Мне хотелось смеяться.

      – Ну что ты, дорогая. Просто двери, понимаешь, тут такие, ну, такие двери…

      Мы покинули комнату, когда с протяжным скрежетом открылись наружные заслонки, показав проваливающийся в океан солнечный диск, и направились в небольшую кухоньку в противоположном конце коридора. Мы хозяйничали вместе с Хари, перетряхивая содержимое шкафчиков и холодильников. Я быстро заметил, что она не слишком утруждала себя стряпней и умела немногим больше, чем открывать консервные банки, то есть столько же, сколько я. Я проглотил содержимое двух таких банок и выпил бесчисленное количество чашек кофе. Хари тоже ела, но так, как иногда едят дети, не желая делать неприятное взрослым, даже без принуждения, но механически и безразлично.

      Потом мы пошли в маленькую операционную рядом с радиостанцией. У меня был один план. Я сказал Хари, что хочу на всякий случай ее осмотреть, уселся на раскладное кресло и достал из стерилизатора шприц и иглу. Я знал, где что находится, почти на память, так нас вымуштровали на Земле. Взял каплю крови из ее пальца, сделал мазок, высушил в испарителе и в высоком вакууме распылил на нем ионы серебра.

      Вещественность этой работы действовала успокаивающе. Хари, отдыхая на подушках разложенного кресла, оглядывала заставленную приборами операционную.

      Тишину нарушил прерывистый зуммер внутреннего телефона. Я поднял трубку.

      – Кельвин, – сказал я, не спуская глаз с Хари, которая с какого-то момента впала в апатию, как будто изнуренная переживаниями последних часов.

      – Ты в операционной? Наконец-то! – услышал я вздох облегчения.

      Говорил Снаут. Я ждал, прижав трубку к уху.

      – У тебя гость, а?

      – Да.

      – И ты занят?

      – Да.

      – Небольшое исследование, гм?

      – А что? Хочешь сыграть партию в шахматы?

      – Перестань, Кельвин. Сарториус хочет с тобой увидеться. Я имею в виду – с нами.

      – Вот это новость! – Я был поражен. – А что с… – Я остановился и закончил: – Ты один?

      – Нет. Я неточно выразился. Он хочет поговорить с нами. Мы соединимся втроем по видеофону, только заслони экран.

      – Ах так! Почему же он просто мне не позвонил? Стесняется?

      – Что-то в этом роде, – невнятно буркнул Снаут. – Ну так как?

      – Как договоримся? Скажем, через час. Хорошо?

      – Хорошо.

      Потом Снаут нерешительно спросил:

      – Ну, как ты?

      – Сносно. А ты как?

      – Думаю, немного хуже, чем ты. Ты не мог бы…

      – Хочешь прийти ко мне? – догадался я. Посмотрел через плечо на Хари. Она склонила голову на подушку и лежала, закинув ногу на ногу, с безотчетной скукой подбрасывая серебристый шарик, которым оканчивалась цепочка у ручки кресла.

      – Оставь