Солярис. Эдем. Станислав Лем

была нежной, как у новорожденного.

      Я уже наверняка знал, что это не Хари, и почти не сомневался, что сама она об этом не знает.

      Босая нога шевелилась в моей ладони, темные губы Хари набухли от беззвучного смеха.

      – Перестань… – шепнула она.

      Я мягко отвел руку и встал. Поспешно одеваясь, увидел, как она села на кровати и стала глядеть на меня.

      – Где твои вещи? – спросил я и тотчас пожалел об этом.

      – Мои вещи?

      – Что, у тебя только одно платье?

      Теперь это была уже игра. Я умышленно старался говорить небрежно, обыденно, как будто мы вообще никогда не расставались. Она встала и знакомым мне легким и сильным движением провела рукой по платью, чтобы разгладить его. Мои слова ее заинтересовали, но она ничего не сказала, только обвела комнату сосредоточенным, ищущим взглядом и повернулась ко мне с удивлением.

      – Не знаю, – сказала беспомощно Хари. – Может быть, в шкафу? – добавила она, приоткрыв дверцы.

      – Нет, там только комбинезоны, – ответил я, подошел к умывальнику, взял электробритву и начал бриться, стараясь при этом не становиться спиной к девушке, кем бы она ни была.

      Она ходила по комнате, заглядывала во все углы, посмотрела в окно, наконец подошла ко мне.

      – Крис, у меня такое ощущение, как будто что-то случилось.

      Она остановилась. Я выключил бритву и ждал, что будет дальше.

      – Как будто я что-то забыла… очень многое забыла. Знаю… помню только себя… и… и ничего больше…

      Я слушал ее, стараясь владеть своим лицом.

      – Я была… больна?

      – Ну, можно это назвать и так. Да, некоторое время ты была немного больна.

      – Ага. Это, наверное, оттого.

      Она слегка повеселела. Не могу передать, что я чувствовал. Когда она молчала, ходила, сидела, улыбалась, впечатление, что я вижу перед собой Хари, было сильнее, чем сосущая меня тревога. Но моментами мне казалось, что это какая-то упрощенная Хари, сведенная к нескольким характерным обращениям, жестам, движениям. Она подошла совсем близко, уперла сжатые кулаки мне в грудь и спросила:

      – Как у нас с тобой? Хорошо или плохо?

      – Как нельзя лучше.

      Она слегка улыбнулась.

      – Когда ты так говоришь, скорее, плохо.

      – С чего ты это взяла?.. Хари… дорогая… я должен сейчас уйти, – проговорил я поспешно. – Подожди меня, хорошо? А может быть, ты голодна? – добавил я, потому что сам чувствовал все усиливающийся голод.

      – Голодна? Нет.

      Она тряхнула головой.

      – Я должна ждать тебя? Долго?

      – Часик, – начал я, но она прервала:

      – Пойду с тобой.

      Это была уже совсем другая Хари: та не навязывалась. Никогда.

      – Детка, это невозможно.

      Она смотрела на меня снизу, потом неожиданно взяла меня за руку. Я погладил ее упругое, теплое плечо. Внезапно я понял, что ласкаю Хари. Мое тело узнавало, хотело ее, меня тянуло к ней, несмотря на разум, логику и страх. Стараясь любой ценой сохранить спокойствие, я повторил:

      – Хари, это невозможно.