Обед у людоеда. Дарья Донцова

логику всю жизнь и теперь зазнается. Посмотрела бы я на него за арфой.

      Но с логикой у меня и впрямь было плохо. Однако, даже на мой взгляд, выводы Еремина звучали крайне убедительно. Дело складывалось самым неприятным для Ани образом.

      Посудите сами. Сначала она покупает ликер якобы для того, чтобы угостить Жанну. При этом Аня великолепно знает, что никто из гостей даже не прикоснется к «Айриш Крим»! Потом собственноручно наливает рюмку и подносит сопернице, а когда Ирочка решает попробовать разрекламированный Малышевой напиток, мать моментально отбирает у нее бутылку, заявляя:

      – Для тебя слишком крепко!

      Но Ирина только что, во время ужина, опрокинула две стопки водки, и матушка ничего не сказала дочурке. Только одно объясняло поведение Ани, и это было не слишком выгодно для нее.

      – Но зачем бы ей травить Жанну при всех? Не легче ли киллера нанять, ну, машиной задавить, а то цианистый калий… Сразу понятно, что смерть неслучайная.

      Еремин хмыкнул:

      – Перемудрила немного, небось подумала, что на других свалят, в гостях много народа тусовалось.

      Я удрученно молчала. Несмотря на непомерный аппетит, чудовищный вкус и распущенный язык, Аня мне нравилась. В ней чувствовалось какое-то здоровое начало, просто за все годы ей ни разу не пришлось задуматься о смысле жизни или прочитать умную книгу. Может, родись она в другой семье, стала бы иным человеком. И еще мне отчего-то казалось, что Аня не из тех людей, которые бросают друзей в беде.

      – Вы ее арестовали?

      – За этим дело не станет, – пообещал Анатолий.

      Крайне расстроенная, я поехала на работу. Открыла дверь в кабинет Семена и ахнула. По комнате словно Мамай прошел. С огромного письменного стола были сброшены все бумаги, из шкафов выкинуты папки, а монитор компьютера «радовал» глаз разбитым вдребезги экраном. Картину завершали сорванные жалюзи, опрокинутый цветочный горшок и расшвырянные по ковру ручки, ластики, линейки и скрепки.

      – Ни фига себе! – присвистнула я. – Тут что, обыск был?

      Сеня, сидевший на корточках возле поверженного телефонного аппарата, пробурчал:

      – Хуже. С ментами хоть договориться можно, а здесь бушевала психопатка, патологическая личность Анька Ремешкова! И зачем я только Лельке пообещал, что помогу! Ну дернул черт! Знал ведь, с кем дело буду иметь! Ты только взгляни!

      И он начал рассказывать. Если опустить весь мат, которым Сеня щедро пересыпал свою речь, получалась такая картина.

      Примерно за час до моего прихода в кабинет Сени влетела потерявшая человеческий облик Аня. Секретаршу Наденьку, тоненькую девушку лет двадцати, баба так шваркнула о стенку, что бедняжке пришлось потом прикладывать к голове лед, приготовленный для клиентов, уважающих виски.

      – Гнида! – завопила Аня. – Ты зачем растрепал, что я видела снимки Жанны?

      – Но что же мне следовало сказать? – удивился Сеня. – Я тебе их показал.

      – Дрянь! – выпалила торговка. – Нет, какая ты дрянь! Немедленно отправляйся в милицию и