Всё, что нужно мне. Юлия Резник

права. И неправа одновременно. Нет, моему поведению действительно не было оправдания, но… как насчет нее? Почему она так быстро поверила в самое худшее? Теперь, когда я выяснил правду, именно этот вопрос вышел на первый план. Забей она тревогу, подключи своего отца, семейные связи… мое дело даже до суда не дошло бы! Она могла спасти меня. Если бы только чуть напряглась. И не поверила Сереге так безоглядно.

      – Твоя правда! – просипел я. – А мне и впрямь пора. Рад был повидаться… София.

      – Я тоже. Но не могу сказать, что хотела бы повторить.

      – Не бойся, принцесса. Я тебя больше не побеспокою.

      Я сунул ноги в кеды, взял куртку. Наверное, нужно было купить нормальную одежду, но я никак не мог заставить себя сунуться в толпу торгового центра. Может быть, потом, когда хоть немного привыкну…

      До дома, тесной бабкиной однушки, дошел пешком. Тоже потому, что метро пока не мой вариант. Шел долго, не чувствуя ног от холода. Открыл дверь своим ключом. Разулся. Не снимая куртки, поставил на плиту чайник и одеревеневшими от мороза пальцами насыпал в чашку несколько ложек растворимой кофейной бурды. Нужно было немного согреться, прежде чем вновь садиться за компьютер. Потому как прямо сейчас я бы не смог работать – пальцы почти не гнулись. Чайник вскипел. Я плеснул кипятка. И так, с чашкой, пошел обходить свои владения. А то до этого времени осмотреться возможности не было.

      Квартира пребывала в полнейшем запустении. Хотя я, с барского плеча, как только начал более-менее зарабатывать, и сделал здесь евроремонт. Сейчас это все смотрелось убого и ужасно безвкусно. Может, потому что бабушка делала все на свой вкус, а он у нее был своеобразным. Одни только обои в цветах чего стоили, и помпезные деревянные рамки с фотографиями на стенах… Я подошел к первой. На ней были запечатлены родители. У теплохода, на каком-то курорте. Чуть дальше я сам на руках у отца. Завернутый в одеяло и перемотанный бантом. Фото было черно-белым. Но я-то знал, что бант голубой. Потому как этот бант в семье считался реликвией и хранился в деревянной шкатулке, похожей на те, что делали зэки на зоне.

      Родители погибли, когда я уже переехал в Америку. Разбились на трассе, угодив под движущийся навстречу КамАЗ. Говорили, отец уснул, после бессонной ночи…

      На еще одной фотографии запечатлено застолье. Фотограф застал собравшихся врасплох, и оттого картинка казалась живой и подвижной. Я отпил кофе. Сделал еще шаг, разглядывая, вспоминая. Прошелся взглядом по собственной фотке, сделанной, кажется, еще в детском саду. Раз… И еще раз. Пока не понимая толком, что меня в ней так сильно смутило. А потом дошло. Чашка выпала из рук. Упала на пол. И белый свет померк.

      Глава 3

      Он захлопнул за собой дверь с тихим щелчком. А я подбежала к ней и… хотела открыть, непонятно, зачем, выскочить следом, но в последний момент сдержалась. Прижалась лбом к гладкому отполированному дереву. Распластала ладони. Грохот сердца в ушах был ненормально сильным. Он перекрывал собой все другие звуки. Я потому и не сразу поняла, что вою… Безобразно. Как бабка-плакальщица у свежей могилы.

      Звук резко оборвался.