Чужой крест. Сага. Елена Поддубская

кладовыми. Чтобы ты мог покупать два сорока* соболей не за шестьдесят золотых флоринов или менять три девяноста* пудов воска на сталь, а брать их, как хозяин, и поберечь деньги и оружие для исполнения твоих великих замыслов!

      *меры веса на Руси в те времена

      Халиф, ниспосланный Аллахом! помоги мне стать первым господарем моей страны, и вместе мы завоюем непокорные тебе пока Ливонию, Речь Посполитую и хиреющий Немецкий Орден!

      Огонь угодничества пробежал по глазам молдаванина; честолюбие султана было задето. Хитро улыбнувшись, хозяин карты потянулся за ней. Сулейман Великолепный вернул свою руку, оставляя свиток себе. Ему ещё пригодится эта родословная. Пусть молдаванин продолжает ненавидеть соседей. Тигр, наблюдая из-за скал за схваткой оленей, получит на обед проигравшего. Жестом султан дал понять, что всё сказано. Гость склонил голову и почтительно попятился к выходу.

      Долго стоял в этот вечер без движения великий султан великой империи и смотрел на воды Босфора. Долгая война с Персией истощала его мысли. Непокорство Европейских правителей обязывало на новые походы. Но если верить вертлявому молдаванину, то уже скоро, через год- два, Султан I сможет стать властелином мира. Да будет на всё воля Аллаха!

      6

      Русь. Год 1536. Письмо Андрея Старицкого

      В конце августа 1536 года в Москве в темнице умер от голода Юрий Иоаннович Димитровский, младший брат не так давно почившего царя Василия III и дядя молодого Ивана IV. Узнав о такой смерти брата и предчувствуя недоброе для себя, Андрей Иоаннович Старицкий, тоже заточённый в темницу Еленой Глинской, написал письмо сыну Владимиру. «Сънь мой! Вем аки крепостны муры подпола, и елико тяготно деля тя и мати тьвоейа, жены мьейа Евьдокьии во поруб ввергнуты быти. Не желил я живот покамест не пересекла мью стезю погана литовская девка. Блазнила сама зельем брата мьегого Василия. А то каждому ведомо, аки юностна жена водле старыго мужа можети блазнить оного, аже сам изыметится. Отнуду шёл Превеликий Князь не токмо супротив мирского суда, но аже господьнего. Соломоньию, половину сию нареченную сгубивши, а днесь наш черёд приходити. Вскую мы страдати? Бо каждый ведает об извете, возведённом на Юрия. Сам же в Дмитрове право чредить, равно аки мне в Старице, аво любше красных кремлёвых Полатей. Ако не то: живота он лихованъ аки поганый язычник, а бояре неприязные пируют, чая своевольствовать на залаз и тщету Отчине. Бельских аже известити перегрозили. За то Симеон Фёдорович и окольничьий Иван Лятьцкой и снеслися отай с каролем Сигизмундом. За то и согласны сами скитаться на странице. Есмь глуп зане ими не следовати. В шашьей земле живота нетути, и навь Юрия сему есть утверждение. Проклятой гарипе кьрвь княжена не дозволяет мърно спати, и мнитьмися, Володимир, скорую мне навь. За то меняти я мье узорочье вместо трости и папиры, анжебы споведовати те о коварстве Елены. Ако даже вороти я царице иговские поминки, фрей с дорогими