Дорога великанов. Марк Дюген

чтобы заставить страдать, и на всякий случай дважды выстрелил ей в спину – туда, где сердце. Чтобы уж наверняка.

      Я оставил бабулю на глазах у изумленной собаки. Вошел в дом. Теперь некому на меня орать: «Сними сапоги и надень тапочки!»

      6

      Когда Кеннеди скончался, я не знал, что думать. Парень, который убил президента, здорово преуспел и затмил меня, хоть это и не помешало мне наслаждаться собственным триумфом всю вторую половину дня.

      Вскоре я ощутил смятение. Я думал сбежать, но знал, что далеко не уйду. Парень вроде меня, ростом больше двух метров, не останется незамеченным. Я хотел взять дедушкину машину, но эта развалюха с кузовом жрала бензин, как новорожденный теленок молоко, а у меня не было денег. Я обшарил весь дом. Развлекался, воображая себя в роли бабушки с дедушкой и гадая, где они заныкали добро. Старикан не особо верил банкам, чтобы хранить там все сбережения. Где-то между лесным ведомством и фермой, разумеется, нашлось местечко для тайника.

      Я начал с бумажника в кармане куртки. Чувствовал себя при этом не в своей тарелке. Когда дедушка вернулся домой, я понял, что передо мной дилемма. Либо я позволю ему увидеть бабушкин труп и потерплю соответствующее наказание, либо казню старика. Я знаю, что через пару месяцев он возрадовался бы чудесному освобождению, но, подобно многим рабам, дед любил свои оковы.

      Пока машина подъезжала к дому, я окончательно утвердился в мысли, что причинять дедушке боль для меня невыносимо. Я видел, как старик со своим фирменным гордым видом подъезжает к дому. Он махнул мне рукой – мол, рад тебя видеть – и чуть снизил скорость, чтобы вписаться в ворота гаража.

      Припарковавшись, он вышел из машины, потянулся, сделал несколько шагов и открыл багажник. Хотел обернуться и попросить меня помочь ему, но я предупредил его действие: дважды выстрелил деду в спину. И вдруг вспомнил его слова: «Аккуратнее, Эл, не стреляй в крупную дичь: калибр маловат, птички будут страдать; разве что попадешь в голову». Он упал на колени, головой в багажник. Я всадил ему две пули в череп. Готов.

      Я покинул гараж, чтобы успокоиться. Если убийство бабушки притупило мою ярость, то убийство старика, напротив, выбило меня из колеи. Вдруг появилась собака, словно специально отвлекая меня от мрачных мыслей. Что с ней станет? Эта бедная кляча слишком стара. Пес понюхал дедушкино тело, подозрительно на меня посмотрел и лег на цементный пол гаража. Я снова задумался о том, что делать с собакой, а затем воскликнул:

      – Черт возьми, Бобби, не могу я совладать с мирозданием!

      Я надеялся на отблеск понимания в его глазах. Но нет. Ничего. И я пошел прочь.

      7

      Дедушка начинал коченеть, когда я решил вывернуть ему карманы. Купюр из его кошелька должно было хватить дня на три-четыре, плюс в багажнике оставалась куча еды. В основном нескоропортящиеся продукты – редкое везение. Но я не мог заставить себя вытереть с машины капли крови. Не из отвращения – скорее, из суеверия.

      Дедушкин труп я оттащил в