Дорога великанов. Марк Дюген

который заинтересовался бы?

      Она переспрашивает:

      – Писать?

      Он раздраженно кивает.

      – Вы собираетесь рассказать всё?

      – Это большой вопрос. Я соглашусь на публикацию, только если мой текст напечатают целиком.

      – Я понимаю. Проблема в том, что…

      – Проблемы нет… Вы знаете издателя?

      – Знаю нескольких.

      Она кажется потрясенной: с ней такое часто случается. Она эмоционально неустойчива. Словно в прострации. В этой тюрьме он каждый день видит людей в прострации. Если она будет продолжать в том же духе, он пошлет ее к чертям. История с книгой поразила ее в самое сердце. Он не знает почему, но она просто в шоке. Он добавляет масла в огонь:

      – Я попросил меня перевести.

      Она растеряна.

      – Перевести куда?

      – В рай, но мне отказали. Нет, серьезно, в исправительную тюрьму «Ангола»[30] в Луизиану. Понадобится время, потому что заключенный моего возраста из «Анголы» тоже должен попросить о переводе. Моя преданность церкви и постоянное присутствие на службах впечатлили директора «Анголы». Он слепо верит в Господа – я должен ему понравиться.

      – И когда вас могут перевести?

      – Завтра. Через месяц. Через десять лет. Никогда.

      – Но вас там никто не будет навещать!

      – И что это изменит?

      Она не отвечает, склоняет голову.

      – После стольких лет возникает вопрос: что поддерживает во мне интерес к жизни? Чтение, теперь вот писательство – мой вклад в понимание психологии серийных убийц. Я узнал, что в «Анголе» заключенные ухаживают за лошадьми на ферме. Я помню лошадей со времен своего детства в Монтане. Кстати, это мои единственные приятные воспоминания. В лошадях есть что-то очень человеческое – более человеческое, чем в людях. Я не хотел уходить из жизни. Дважды вскрывал себе вены – смотрел, как течет моя кровь, наблюдал, подобно ребенку, который следит за грязным ручейком рядом с домом. Перспектива выйти из тюрьмы меня тоже никогда не радовала. Я просил об условном освобождении, но перед комиссией выдавил из себя лишь одно: «Думаю, выпустить меня – не такая уж плохая идея, но кто знает». Мне нравится встречаться с вами. Но вы навещаете меня раз в месяц. А в «Анголе» со мной каждый день будут лошади, понимаете? К тому же там каждый год устраивают состязания ковбоев: заключенные седлают быков и мустангов, а их семьи и зрители любуются; получается дополнительный приработок. Я хотел бы участвовать в главном состязании. Посреди арены ставят стол. Вокруг садятся заключенные, играют в покер; требуется чрезвычайная концентрация, чтобы следить за крупными ставками. Затем на арену выпускают разъяренного быка – он опрокидывает стол. Кто поднимется с земли последним, забирает куш.

      Они видятся лишь по полчаса в месяц, однако уже через пять минут им нечего друг другу сказать. Она бывшая хиппи, нет сомнений. До сих пор пахнет, как хиппи; ее жирные волосы то ли вьются, то ли просто растрепаны. Эта женщина состарилась и выглядит не лучше, чем ветераны войны во Вьетнаме. У тех, по крайней мере, глаза блестели, хоть и от ЛСД. Иногда он

30

Государственная тюрьма США, самая крупная и наиболее тщательно охраняемая. С трех сторон окружена рекой Миссисипи.