Времена. Феликс Фельдман

вижу, злак стоит стеной, – восхитился Бернхард, – сколько вы рассчитываете собрать с гектара?

      – Стебель у меня достигает двух метров. Видите, посев розовеет, – показал рукой Витцман. – Это хороший признак, но говорить ещё рано. Очень важно начало сева. Традиционно озимые высевают во второй половине октября. Здесь важно, чтобы не рано и не поздно.

      – Когда же вы это делаете?

      – Рожь, овёс, пшеница, ячмень. Здесь тоже ведь свой порядок.

      – Ну всё же?

      – Видите ли, господин Краузе, – ухмыльнулся Витцман, – местные крестьяне меня не волнуют, не конкуренты. Они работают только на себя, а рабочих я нанимаю издалека. Всё-таки это коммерция и моё зерно лучше, здоровее, доставляется на рынок раньше, а потому и дороже.

      – Да полно вам, Соломон! Ваши коммерческие секреты я не собираюсь сообщать конкурентам. А если дороже, то и нам выгода!

      – Да, конечно. Это и в ваших интересах. Смотрите, если я высеваю рожь в начале октября, то получаю самые высокие результаты сбора и обмолота. Но это только если наши серозёмы насыщенны. Поэтому на песчаной почве я высеваю на неделю-полторы раньше. Важна и плотность высева, разумеется, и среднегодовое количество осадков. Таким образом удаётся собрать с каждого гектара шестьдесят центнеров, причём мы начинаем с конца июля и в непрерывном темпе завершаем со всеми зерновыми и участками в первой декаде августа. То есть преимущественно без помех осадков.

      – Я так понимаю, соответственно вы работаете с пшеницей, ячменём и овсом.

      – Разумеется. Но есть ещё и промышленный картофель, свёкла. Эти могут ждать. Остальное выращиваем для себя и для скота.

      – Ведь этого не было в те тяжёлые годы?

      – Да, в книгах не прочитаешь. Всё даётся опытом и экспериментом. Тогда я не мог рисковать, будучи управляющим.

      – Что ж, Соломон, вне зависимости от нынешнего политического мракобесия – а я вас понимаю – вы, извините, невольно создаёте проблемы и нам. С вами было так надёжно!

      Краузе задумался. Минуту молчал.

      – Мама была склона вернуться, я нет. Но мне ясно, что сами мы без управляющего не справимся. Где найдёшь такого, как вы? Всё равно что покупать кота в мешке. Будем имение продавать, конъюнктура сейчас не как в двадцатых годах, – и, немного подумав, добавил. – Наверно. Сроки отъезда у вас конкретные?

      Витцман неопределённо покачал головой.

      – Я, собственно, приехал узнать у вас, – спохватился Бернхард, – может быть всё-таки останетесь? Здесь деревня, спокойно. Вряд ли сюда доберутся новые господа. А мы готовы снизить вам и арендную плату.

      – Увы, Берни, это соль на рану, – взволновался Витцман. – Разрешите вас так называть! Вы ведь на моих глазах выросли. Я запросил родственника, он живёт в Веллингтоне и очень ждёт нас. Но дело даже не в родственных узах. Я не строю себе никаких политических иллюзий. Знаете ли – такой трезвый крестьянский рассудок. Могу обещать вам, если обстоятельства позволят, постараюсь подобрать и рекомендовать вам управляющего.