Жизнь за ангела. Наталья Владимировна Соловьева

почти два месяца. Фронт к тому времени стабилизировался и наши части заняли оборону восточнее Вязьмы. Наша дивизия понесла настолько большие потери, что мы могли охранять лишь небольшой участок.

      Письма домой я писал, но не очень часто, о чем писать просто не знал. Да и как описать те невыносимые условия, трудности с которыми мы сталкивались? Расстраивать своих близки мне не хотелось, ни маму с сестрой, ни фрау Марту с Клаусом. Но все же писать было необходимо, давать о себе знать, что я жив, поскольку за меня беспокоились.

      В Германии, в Штеттине, Мария вместе с Хельгой читали письмо сына: «Здравствуй мама! Нас побили под Москвой и Наро-Фоминском. Мы отступаем. Я живой и сейчас нахожусь в госпитале. Нет, я не ранен, когда ходили в разведку, долго лежали в снегу. Я сильно замерз, обморозил пальцы ног и рук, сильно простыл и заболел воспалением легких. Сейчас выздоравливаю. Как у вас дела? Как живете? Очень скучаю по вам, если отпустят, обязательно приеду в отпуск. Привет, сестренке, фрау Марте, Клаусу, и дочке Эльзе. Я вас всех очень люблю! Ваш Иоганн Вильгельм…»

      – Слава Богу живой! – вздохнула с облегчением мать.

      – Может еще приедет в отпуск? Хоть ненадолго! Ведь других же отпускают. «Я тоже очень скучаю по брату!» – сказала Хельга с надеждой.

      Нам приходилось ходить в разведку, захватывать пленных и не всегда это было легко. Однажды, чтобы проникнуть в тыл к русским, мы даже нарядились в советскую форму, одели ее поверх немецкой. На мне была шапка ушанка, валенки и я очень даже походил на советского офицера, в темноте нас просто сложно было отличить. Пятеро из нас должны были пробраться в поселок, занятый русскими, а остальные прятались в ближайшем лесу и должны были прикрывать наш отход, в случае если захватим пленного. В темноте нам удалось проскользнуть, но уже в поселке нас заметила группа советских солдат. Что делать? Нас окликнул сержант.

      – Стой! Кто идет?

      – Свои! Какого хрена б****?! Не видишь, что ли? Лейтенант Плотников, нам в санчасть…

      – Извините товарищ лейтенант, мало ли кто ночью шляется, в темноте не видно, сразу не разберешь…

      – Все в порядке.

      Услышав родной русский мат, и решив, что перед ним офицер, выше его по званию, сержант потерял бдительность и даже не потребовал документов! Мы были буквально на волосок от гибели! Когда русские опомнились и бросились за нами в погоню было уже поздно. Мы, захватив в плен советского офицера, скрылись в лесу, и группа прикрытия открыла огонь автоматной очередью.

      Наши части очень нуждались в отдыхе, восстановлении сил, пополнении, и нас временно отвели в тыл, в качестве резерва. В это же самое время я случайно познакомился с русской девушкой, Ниной, с которой у меня завязались отношения. Нина работала в немецкой столовой, делала уборку и мыла посуду, поскольку ей как-то надо было выживать и кормить ребенка. Когда девушка возвращалась с работы к ней пристали каких-то двое подвыпивших немецких солдат.