Мракадемия. Ирмата Арьяр

ты знала, принимают только детей благородной крови, получивших начальное образование в школе или пансионе. А у тебя, несчастье ты наше, ни образования, ни даже имени! Какие документы ты подашь на зачисление, если их у тебя нет?

      Я сцепила за спиной руки, чтобы плечи гордо и независимо расправились, и упрямо повторила:

      – Мне пойдут навстречу, уверена. Кровь у меня благородная, вам ли не знать. Я обучена достаточно, чтобы сдать вступительные экзамены, меня и без бумажки об образовании могут принять.

      – Не могут, наивная ты наша. Маги приносят клятву, и любые клятвы запечатываются именем. А у тебя его нет. Ни документов нет, ни записи в храмовой книге, – ухмыльнулась ведьма. – Ничего нет! Ты никто, тебя не существует вне этих стен.

      – Будут у меня документы, – твердо сказала я мачехе, хотя уверенности никакой не было. Но отступать мне некуда. Еще немного, и ее стараниями все наше семейство останется без крыши над головой. – Я уже почти совершеннолетняя. Схожу в храм и попрошу дать мне новое имя. А свидетели, кто я такая, у меня есть, они под клятвой подтвердят, если отец не захочет.

      – Твой отец уже давно ничего не хочет, – поморщилась мачеха. – Он безнадежно болен, и боюсь, помрет прежде твоего упрямого деда.

      О, знаю я этот ее страх. Она так хотела стать графиней, но титул перейдет к ее мужу (и моему отцу) только после смерти деда, а тот помирать не собирается, в отличие от виконта, на которого несколько лет назад во время внезапной снежной бури в лесу упало дерево и перебило позвоночник. Случилось это, кстати, после его ссоры с мачехой – отец хотел запретить ей жить в столице и тратить его состояние на балах.

      Если бы в тот день отца не сопровождала свора его лютых псов, больше похожих на волков, то там бы он и замерз. Животные приволокли хозяина в его лесной дом, но с тех пор виконт не встает и лечится в королевской больнице для привилегированных клиентов. Должности при короле он лишился, и его характер испортился еще больше. Зато мачеха, как верная жена, осталась поближе к мужу, в столичном особняке Виннеров.

      Подозревать-то я ее подозреваю в том, что неспроста грянула буря и обрушилось дерево, но доказать ничего не могу.

      Так вот, самое печальное для мачехи – дед и после этого несчастья не снизошел и не помирился с сыном. И даже на версту не подпускает к себе его новую семью, как не подпускал старую. И меня, разумеется. Вообще не уверена, что графу Лиорскому известно о моем существовании, дай Всеблагие ему долгих лет и доброго здравия, чтобы подольше позлить виконтессу Виннер.

      – Не так это делается, Злолушка ты наша, – ухмыльнулась белокурая змеища. – Этак любой голодранец может собрать кучу забулдыг, притащить в храм и объявить себя виконтом или даже потерянным принцем.

      – А как?

      – Во-от! – ехидно протянула ведьма. – Не знаешь. А я знаю, но не скажу. Пока. Но имя – это еще не самая большая твоя проблема. Самая большая – это твой дар. С чем ты придешь в магическую академию? Какой дар предъявишь?

      – Но вы же сами обзывали меня ведьмой. И говорили, что у меня «черный глаз», что я навожу порчу…

      – Ах,